Чувствуя себя поверженной, испытывая отвращение к самой себе, я, понурив голову, поплелась прочь.
Что-то нужно менять. Я сама должна измениться. Я понимала, в каком плачевном положении нахожусь, но ничего не предприняла, чтобы как-то это исправить. Все казалось таким сложным, просто выше моих сил. В голове была каша, я не могла выбрать, как поступить. Принимать кардинальные решения, а затем осуществлять их — это казалось непосильным. Легче было сложить лапки и покориться судьбе.
Зайдя в подъезд, я отметилась на посту охраны и поднялась наверх. Вошла в квартиру, повесила свитер в шкаф в прихожей и только потом поняла, что Джордан дома. Он сидел на диване и наблюдал за тем, как я украдкой пробираюсь домой.
Он пил что-то спиртное, хотя вообще алкоголь употреблял крайне редко. От него волнами исходила ярость. Он молча глядел, как я нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. Наверняка он ждал объяснений, но я понятия не имела, с чего начать.
— Здравствуй, Джордан, — сказала я наконец.
— Здравствуй, Мэг. Где ты была?
— Да так, выскочила купить мокко.
— Неужели?
У меня не было стаканчика. Ложь была очень явная, но уже слишком поздно что-то менять.
— Да меня и не было-то всего пару секунд.
— Да что ты? Хочешь узнать, сколько я тебя здесь жду?
Я едва сдержалась, чтобы не выдать свой испуг, прошла в комнату, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало, но на самом деле поджилки тряслись.
Я с трудом выдавила улыбку.
— На улице так хорошо. Не хочешь прогуляться со мной к реке?
— Я же сказал тебе никуда сегодня не ходить.
— Я знаю.
— Тогда почему ты ушла?
— Мне просто… нужно было выйти.
— А я тебе запретил.
Я вдруг почувствовала, что это конец. Словно мы подошли к точке, к которой двигались все это время. Он встал с дивана, и я заметила, что в руках у него ремень. Он был свернут вдвое, и пряжкой Джордан слегка похлопывал себя по бедру.
— Мэг, ты никогда меня не слушаешь.
— Джордан, я всего лишь пила кофе. Не надо делать из этого такую трагедию.
— Неужели? Ты знаешь, я вдруг понял, что, когда я что-то приказываю, ты не считаешь нужным повиноваться.
Я не стала говорить, что я думаю по поводу слова «повиноваться». Мы и без того находились в опасном тупике, и я не хотела его провоцировать.
— Прости, — сказала я. — Это больше не повторится.
— Разве?
— Да.
— Что-то мне подсказывает, что ты лжешь.
— Я не лгу.
— Ты играешь со мной в какую-то игру, и я не могу позволить, чтобы это продолжалось дальше. — Он поднял руку с ремнем. — Иди в спальню.
