– Извини… Я сейчас. Мне жарко.
Она повернулась и ушла в спальню. Фалько погасил сигарету в пепельнице и пошел следом, туда, где в нише у кровати Ева, скрестив руки над головой, стягивала с себя свитер. В полутьме он различил светлую кожу, освобождавшуюся из-под тугого шерстяного покрова, широкую белую полоску лифчика, пересекавшую спину с напрягшимися от усилия мышцами. Уловил и удивление на ее лице, когда развернул ее к себе, обхватил ее щеки ладонями и поцеловал длительно и настойчиво. Ева сначала вся словно одеревенела, попыталась высвободиться, и тогда, скользнув руками вдоль плеч вниз, он крепко стиснул ее, прижал к себе, чувствуя грудью тепло полуобнаженного тела и упругое прикосновение ее грудей. Силясь вырваться, девушка одной рукой ухватила Фалько за волосы сзади, оттянув его голову назад, а другой замахнулась. Но он уже расстегнул крючки бюстгальтера, одним движением стянул его с плеч и отбросил в сторону, и когда ничем не стесненные тяжелые груди закачались свободно, потерял голову. Слепой от яростного желания, он толкнул ее на кровать и навалился сверху, но Ева, уже падая, все-таки изловчилась ударить его по лицу так, что из носу потекла кровь. Фалько почувствовал, как теплые капли скатываются по верхней губе в рот и на подбородок, оставляя темные подтеки на лице девушки, на ее груди. Ева заметила это и вдруг перестала отбиваться, глядя на него в темноте широко открытыми глазами. Она словно сама испугалась того, что натворила. В следующее мгновение порывисто прильнула к его лицу, губами обирая с него кровь и дыша при этом тяжело и хрипловато. Она вдруг затихла, замерла. Тогда Фалько задрал ей юбку выше бедер, рванул трусики, торопливо расстегнулся сам и глубоко внедрился в распростертое великолепное тело в таком отчаянном безотлагательном порыве, словно вся жизнь его зависела от этого. Он стиснул зубы, чтобы не застонать от наслаждения, близкого к сумасшествию, покуда Ева, тихо поскуливая, как раненое животное, продолжала слизывать кровь.
Когда взвыла сирена воздушной тревоги, Фалько чиркнул спичкой и осветил циферблат. 4:45. Обнаженная женщина лежала рядом с ним, мерно дыша. Казалась спящей. Свет в соседней комнате не горел – наверно, в городе перебои с электричеством. Фалько закурил, поднялся, босиком и не одеваясь подошел к окну. В комнате пахло сгоревшим углем из еще теплой жаровни. Пряча в кулаке сигарету, он чуть отодвинул штору – взглянуть, что там снаружи. Как почти во всех домах в этом городе, окно на самом деле было не окно, а застекленная дверь на крохотный балкончик, обнесенный железной решеткой. Сирена смолкла, но над темными грудами гор по ту сторону Арсенала пульсировали вспышки зенитного огня. После каждой с небольшим запозданием долетал приглушенный гром, и Фалько легко вычислил дистанцию: если звук распространяется со скоростью триста сорок три метра в секунду, значит, это не дальше двух километров отсюда. Канонада приближалась. В клочьях туч, слабо подсвеченных лунным сиянием, две вспышки на мгновение выхватили маленький силуэт самолета.
