– Одно дело – нести труп, а другое – вести живого человека, способного переставлять ноги. Вести лучше, чем нести. Кроме того, он не выпачкает сиденье.
Лицо Хинеса мгновенно помертвело. Он почти отпрянул. Тут Фалько встретил взгляд Евы.
– Я пойду с тобой, – сказала она совершенно спокойно. – Я нашла эту бумагу. Я принесла ее вам. Значит, мне и отвечать.
Хинес в изумлении обернулся к ней.
– Но ты… – начал он.
Во взгляде Евы было презрение. Превосходство. Нужны тысячелетия, чтобы смотреть так, подумал Фалько.
– Ну, договаривай. Я – женщина, ты хотел сказать?
Казалось, наступившее молчание длится целую вечность. Первым его нарушил Фалько:
– Мне нужен кто-нибудь – все равно кто. И не тяните, решайте.
– Пойдемте втроем, – сказал Хинес.
– Не возражаю. Ева, пойди скажи Кари, чтобы шла домой. Потом подгони машину к самым дверям.
Та, словно не слыша, не сводила глаз с Хинеса.
– Ты не пойдешь, – сказала она с неожиданной твердостью. – Кари может нарваться на патруль, так что проводи ее. Идти почти полчаса. – И показала на Фалько: – Я останусь с ним.
– Что за чушь!.. – возразил Хинес. – Я…
– Хватит! – оборвал его Фалько, приняв решение. – Отправляйся к сестре, а Ева со мной.
– Не думаю, что…
– Это приказ, понятно? Приказ надо выполнять.
Хинес растерянно моргал, переводя взгляд с Фалько на Еву и назад. Фалько почувствовал, что за этой растерянностью и униженностью скрывается облегчение. Монтеро вышел, не сказав больше ни слова. Фалько и Ева стояли лицом к лицу.
– Оружие есть? – спросил он.
И с удивлением отметил, что она восприняла его вопрос так спокойно, словно он осведомился, есть ли у нее сигареты.
– Есть. В плаще в кармане.
– Тогда пошли.
– Вы убьете меня… – стонал Портела. – Вы убьете меня.
Он сидел сзади, со связанными руками. Фалько покуривал рядом. Ева молча вела машину.
– Я никого не предавал… Клянусь вам.
Фары выхватывали из темноты пустыри по обе стороны дороги – грунтовой, извилистой и со множеством рытвин и выбоин. «Испаносюиза» подпрыгивала на рессорах, покряхтывала, поскрипывала. В тусклом свете луны, почти скрытой тучами, угадывались темные бесформенные громады близких гор. Наконец, после длинного поворота возникла полуразрушенная кирпичная стена. Над ней виднелся высокий силуэт печной трубы.
– Здесь, – сказала Ева.
Фалько, перегнувшись через Портелу, открыл дверцу с другой стороны и вытолкнул его наружу. Ева уже вышла из машины.
– Сволочи вы, – сказал Портела.
Вылез и Фалько. Портела не устоял на ногах, и теперь Ева помогала ему подняться.
