– Спасибо за все.
И двинулся было к дверям. Проходя мимо, обратил внимание на ее усталое лицо, но не мог, разумеется, не заметить, как посверкивает золотая ладанка Пречистой Девы дель Кармен в глубокой ложбинке меж грудей, открытых вырезом черной блузки. Для шлюхи с Молинете очень недурно, сказал он себе. Выше среднего. Она истолковала его взгляд по-своему, потому что показала на кредитки и с профессиональным безразличием спросила:
– Хочешь, чтобы отработала?
Фалько в нерешительности бросил быстрый взгляд на часы:
– Я тороплюсь. Как-нибудь в другой раз.
– Можно по-быстрому… Чтобы, если спросят, что там у тебя в штанах, я могла ответить.
Вход в кинотеатр «Спорт» был украшен пальмами. Лоренсо Фалько вылез из битком набитого трамвая – бесплатный проезд в муниципальном транспорте был одним из завоеваний пролетарской революции, – который поехал дальше, рассыпая искры под проводами, а он пересек площадь и подошел к дверям. По пути, повинуясь почти безусловному рефлексу, остановился у фонтана завязать шнурок, незаметным взглядом окинул местность и не увидел ничего подозрительного. Потом двинулся дальше.
Он много успел за день. Ровно в одиннадцать, наедине и без свидетелей имел беседу с германским консулом по фамилии Санчес-Копеник. Белокурый, полноватый и симпатичный консул, по всей видимости, до полусмерти замученный работой, говорил негромко и с места в карьер сообщил, что готовится к эвакуации из Картахены, потому что не пройдет и недели, как рейх официально признает правительство генерала Франко. А консул не хочет оставаться в городе и дожидаться, когда часа в три ночи к нему за объяснениями нагрянут республиканцы. А поскольку дипломатическим иммунитетом они подтереться готовы – консул так и сказал, – он сидит на чемоданах. Жену с детьми уже отправил, а сам последует за ними через несколько дней. Так что срок, в течение коего Фалько может рассчитывать на помощь его ведомства, сильно ограничен.
– В остальном все пойдет по намеченному плану – высадка штурмовой группы, прикрытие с моря и прочее… В случае надобности можно и дальше передавать через нас.
Фалько мысленно усмехнулся. Это через нас означало, что его сообщения пойдут в Берлин, а уж оттуда их перенаправят в Саламанку, в генштаб. Точно так же и ответы. Таким образом, германские разведслужбы не упустят ни единой детали. Фалько до глубокой ночи составлял донесение адмиралу, пользуясь кодами, которые были у него с собой, хоть и знал, что расшифровать его будет для абвера детской забавой. В том что касалось немцев, можно было бы вообще не утруждать себя и писать открытым текстом. Разве что он шифровал новым кодом, не тем, еще довоенным, что был в ходу и у республиканцев, и у франкистов, а потому, разумеется, известен и тем, и другим.
