— Читать, небось, умеешь, Анисим? — продолжал между тем Шумилов. — Знаешь, каких дураков из вас сделали? Во всех газетах написали: пьяные, дескать, дворники были, ворот не сторожили, убийцу не углядели. А от кого все эти разговоры пошли, как думаешь?
— Кто ж его знает, от кого… Не пойму я вас, барин, к чему вы клоните?
— Сейчас поймешь, коль не дурак, а коль дурак, то не поймешь никогда. Ты вот что мне лучше скажи, Анисим, душа-человек, а другие дворники пьют? Ворота всегда закрывают?
— Про других не знаю, вы у них сами спросите, — буркнул Щеткин.
— Ой ли, Анисим! Прекрасно знаешь, что и пьют, и ворота порой не закрывают. А вот тебе другой вопрос: коли б не было пьянки у вас в тот день, как думаешь, убили бы Сарру?
— Я-то почем знать могу? — дворник даже отшатнулся, перепуганный вопросом. — Я не убийца, меня спрашивать не надо.
— Я не говорю, что ты убийца. Я тебе говорю, что сидели бы вы тут на насесте тверезые, а убийца все равно бы в кассу проник и дело свое сделал. В том, что Сарра погибла, вины вашей нет.
— Однозначно нет! — подал голос молчавший до того Врафоломей. Ему явно понравился ход мысли «репортёра».
— Вот коллега твой меня понимает. Но полиция все на вас валит, будто по вашему недогляду дело такое случилось. И все это газетчикам наговорила. Ведь все сплетни от полиции идут, скажешь нет? Я-то знаю, ты со мной не спорь! — напирал Шумилов. — Поэтому ты в полицию меня не посылай, я тамошнего брата знаю… Я хочу репортаж написать, чтоб все поняли, что с вашей стороны никакой вины нет, всякий человек имеет право именины собственные отпраздновать. Тем более что праздновать вы сели уже под вечер, так?
— Однозначно-о-о, — протянул Варфоломей и сделал рукой такой жест, как будто что-то отрубил. — Все правильно-о говорите, господин репортёр!
Шумилов запустил руку во внутренний карман и извлек портмоне. Это была вещь, которую не стыдно было продемонстрировать и в высшем обществе: крокодиловой кожи, с изящными латунными уголками, множеством хитрых отделений, другими словами — это было достойное хранилище больших денег.
Дворники зачарованно смотрели на это чудо в руках визитера и на то, как в его руках появилась пятирублевая ассигнация. Зажав ее между пальцами, Шумилов обратился к Щёткину:
— Ну что, Анисим, может, пошлем Варфоломея за штофом и фунтом севрюжки?
— Тык я метнусь! — Варфоломей даже подскочил с места, демонстрируя готовность мчаться бегом.
— Хватит! — Щеткин досадливо хлопнул ладонью по столу. — Попили ужо! Не будет водки…
