Но я рано радовался. Приближался День Милиции, и для участия в концерте для сотрудников Горьковского УВД потребовались актеры, желательно бесплатные, бессловесные и послушные. Меня и еще троих парней, не успевших вовремя спрятаться, занарядили для праздничной постановки.
Нервный режиссер, очень вежливый и дерганый, носился по дворцу культуры (забыл название, около Московского вокзала), и постоянно решал творческие вопросы. На нас он обратил внимание только, когда мы приехали уже на вторую репетицию и залегли в креслах покемарить.
— Курсанты, здесь должны быть курсанты! — вопил он, бегая по сцене.
Мы надменно молчали, поскольку официально прозывались слушателями. Но вскоре нас обнаружили и поволокли на сцену. Режиссер махал листочками и объяснял нам, что мы должны были делать.
Роль проста и испортить ее невозможно. Ну так показалось нам. Нас разделили на пары.
— Вы олицетворяете революционных рабочих, — вещал режиссер. — Все очень просто. Вы наденете солдатские шинели, ботинки с обмотками, кепки или папахи. В руках у вас будут винтовки-трехлинейки. Смотрите сюда. — Он отскочил на край сцены. — Одна пара выходит справа, другая слева. Вот идет представление. Гаснет свет. И в это время вы выходите с обеих сторон, зажигаются прожектора, и вы молча стоите во время выступления. Снова гаснет свет, вы уходите. Потом еще раз также, и все, ваша роль исполнена. Поняли? Репетируем, прогон, начали!
Все шло блестяще. Гас свет, включался, и мы с чугунными рожами, сгорбившись от тяжести винтовок (которых пока не было), смотрели в зал, потом уходили за кулисы. Нормально так-то.
Генеральная репетиция прошла удачно. Наступило 10 ноября 1987 года. Все было готово к концерту. Но. Ни кепок, ни шинелей, ни винтовок для нас не нашлось. На всех четверых одели какие-то отвратительные телогрейки, сапоги у нас были свои. А винтовку сказали ощутить. Брезгливо надевая театральные обноски, мы предложили выйти в своих форменных пальто, но режиссер отмел эту идею, пояснив, что в 1918 году отряды Красной Гвардии не носили погон с золотыми буквами "К".
Стоим, ждем. Концерт идет. Режиссер с нашей парочкой рядом. Гаснет свет, мы засобирались на сцену. Но режиссер затормозил. Оказывается, рано, неверно свет погасили. Но парни за другой кулисой этого не знали! Загорелись прожектора. На противоположной стороне сцены появились две сгорбленные фигуры в бомжовых телогрейках и ярко начищенных сапогах. Руки согнуты в локтях. Ощущение, что они собрались ловить что-то падающее сверху. Лица сурово смотрят в зал.
