Кусакин закурил, рассматривая здоровенный кран, торчащий из цистерны. Метрах в десяти от себя он увидел главного бухгалтера нефтебазы-Светлану Владимировну, хитрую бабу с блудливыми глазенками. Она, заметив его с сигаретой в руках, ничего не сказала, но поспешно пошагала к выходу.
— Черт, нельзя же курить здесь, взорвется все, и на меня, суки, спишут, — подумал Кусакин и аккуратно затушил сигаретку.
Потом он тихонько пнул кран ногой, так, от легкой злости. Зашуршала, опадая, ржавчина.
И тут Кусакина осенило.
Через два дня он принес на подпись начальнику отказной материал по краже сорока тонн солярки с нефтебазы.
— Отказной? — недоверчиво переспросил Ведров. — Ну-ну. Давай сюда.
Он начал внимательно читать бумаги. Вскоре он поднял глаза на Кусакина.
— Значит кран был ржавый, с раковинами, а шланг с потертостями. И благодаря этому призошло выкапывание, а затем дальнейшее испарение сорока тонн солярки? За месяц?
— Так жарко ведь, — Кусакин вытер лоб и вздохнул.
— Да-а, — протянул Ведров. — Жара. Наверно, так и было.
И он написал в правом верхнем углу: "Утверждаю".
Два убийства, заложники и слезоточивый газ.
Около десяти вечера, когда нач. УР, майор Кусакин, собрался идти домой, ему в кабинет позвонил дежурный по отделу.
— Убийство по улице Ленина, — сообщил он. — Машина есть.
В однокомнатной квартире на затертом диване смирно сидели мужик лет шестидесяти и баба неизвестного возраста. В коридорчике, перешептывались между собой соседи-понятые. Труп базировался на кухне. Мертвый мужик с удивленным лицом, сидя на табуретке, крепко вцепился правой рукой в кухонный столик. Смертельное ранение, скорее всего ножом, ему нанесли прямо в сердце. При этом, видимо, повредили какой-то кровеносный сосуд, потому что кровь из него била фонтаном. К такому выводу пришли опера, увидев кровавые потеки на противоположной от мужика стене.
Пол на кухне был полностью залит кровью.
Следователь прокуратуры, с недовольным лицом, описывал то, что видел.
Узнав, что милицию вызвала баба, Кусакин распорядился забрать ее и старика в райотдел.
В начале беседы выяснилось, что старик пьян и невменяем. К тому же он явно хотел опорожнить свой мочевой пузырь и поспать. Его увели во внутренний дворик, и уложили на доски, предназначенные для ремонта ИВС.
С женщиной начали разговор. Она оказалась дамой общительной, много чего повидавшей за свои сорок с небольшим лет. Побывала пару раз в колониях за драки, при которых резала оппонентов ножиком и топором.
