— Но это же такие дали… — вздыхал Иосиф.
— Разве на Земле есть дали? — отвечал Тахтамыш.
— Что-то хочется сказать тебе хорошее, но ничего в голову не приходит, — он заявил мне на прощанье.
В ответ я взглянула на него столь страстно, что он чуть не упал. Я это умею, просто никогда не пускаю в ход. Но тут дело затягивалось, а мне уже поскорее хотелось начать продолжать род, причем не сумасшедших Пиперштейнов, это я нарочно сказала, чтобы уважить Йосю, а великих богатырей Забулистана.
И вот, не прошло и месяца — я не хочу затягивать повествование, — нам кто-то громко позвонил в дверь.
— Кто там? — спросил Йося.
— Это мы, — ответили из-за двери, — Ваши родственники.
— А по какой линии? — стад допытываться Иосиф.
— По линии Тахтамыша!..
Иосиф открыл. На пороге стояли два горбуна и карлика — приземистые, коренастые, в очень длинных брюках, с огромными сумками и чемоданами. Их вид заставил оцепенеть Йосю с Фирой, да и меня это пригвоздило к месту. Добрых пять минут мы пялили друг на друга глаза. Космическое безмолвие повисло у нас в прихожей, пока они заносили к нам свои вещи. Но Афросиаб — так звали отца Тахтамыша — мгновенно разрядил обстановку.
— Дай мне обнять тебя, дружище! — сказал он Йосе с уже знакомым нам по Тахтамышу радушием. — Кум! Кума! Пойдите ко мне, я вас обниму, чтобы косточки затрещали! А где красавица? — спрашивал он, поочередно заключая Йосю с Фирой в свои объятия. — Где наша белая лилия?
Тут я подхожу к нему, пусть не красавица, но с образованием. Серьезный человек, потрепанный житейскими бурями.
— Царица Тамара! — довольно-таки потрясенно воскликнул Афросиаб, чем вмиг, разумеется, покорил мое сердце.
Надо отметить, что Тахтамыш был наиболее респектабельный из всего их семейства. Он просто низкорослый, плотного сложения, но от него так и веяло солидным достоинством. В то время как его брат и отец являлись самыми натуральными лилипутами. Мы сразу даже не поняли, кто отец, а кто брат — карлики вообще все молодо выглядят.
— А это мой Тахтабай, — сказал Афросиаб.
— Я — вы нал — кар — мыр — лы, — хрипло произнес Тахтабай.
— Что он сказал? — спросил Иосиф со смесью ужаса и подозрения.
— «Мир вашему дому!» — приветливо перевел Афросиаб. — Он говорит по-русски, но у Тахтабая немного нарушен двигательно-речевой аппарат. По нему даже диссертацию защищали, — с гордостью добавил отец. — И снимок дали в энциклопедию — его ног!
— Вы большие люди! — сказала Фира, с трудом и не сразу обретая дар речи.
