Мастер прошел в ванную.
Хозяйка терялась в догадках: раздевается ли он там до пояса, или догола? Прислушалась к шуму воды, приложила ухо к двери с ручкой из старинной бронзы. Фердуева любила ставить других в неловкое положение, сбивать спесь и… диктовать свои условия, и сейчас раздумывала: не распахнуть ли настеж дверь, застав мастера обнаженным и смущенным донельзя. Фердуева потянула ручку на себя, дверь не шелохнулась — заперта на щеколду — как же она сразу не учла. Внезапно шум воды смолк, Фердуева отскочила от двери, будто взрывной волной отбросило, едва успев метнутся в кухню. Дверь из ванной распахнулась, и мужчина вышел, сразу заметив, что хозяйка затаилась на кончике табуретки, ненатурально сложив руки на коленях.
Фердуева сглотнула слюну.
— Сегодня не фыркали. Отчего?
Мастер стер капли влаги со лба.
— Разве я фыркаю?
— Еще как! — без улыбки подтвердила хозяйка. — Шумно! Я даже думала, не дурно ли вам? — и, не зная зачем, уточнила: — Вы давно знаете Наташку Дрын?
— Сто лет. — Мастер потянул замок молнии, вытащил из кармана куртки автомобильные перчатки. — Завтра буду в половине одиннадцатого.
Фердуева хотела строго возразить — почему? Потом решила, что мастер не подчиненный, и вообще, ярить дельного человека — занятие пустое и ругнула себя за то, что слишком втянулась в ненужную игру. Она поднялась, приблизилась к входной двери, тронула не знавшими трудов руками стальные полосы.
— Если человек с головой, сколько времени понадобится, чтоб прогрызть такую дверь?
— Вся жизнь. — Мастер глянул на часы с гирями. Фердуева отметила, что дверщик опаздывает и решила потянуть время в отместку.
— Я серьезно.
Дверщик властно отодвинул Фердуеву.
— Мадам, я спешу. — Низкий голос пророкотал и затих под высокими потолками.
Фердуева поразилась — здорово ухнуло! Квартиры домов постройки начала пятидесятых годов больше подходят для обитания мужчин с низкими голосами, и еще заметила, что мастер ни разу не обратился к ней по имени-отчеству, предпочитая обходиться безличными, повисающими в воздухе словами, не адресованными никому конкретно:…можно то-то?.. нельзя ли того-то?..
Дверь лифта захлопнулась. Фердуева стыла в дверях. Снизу тянуло холодом. Мадам! Тоскливо. Фердуева редко живала одна, и сейчас, по вечерам одолевали телефонными звонками, но все не то, не те… кавалеры не приносили успокоения, а от гульбищ Фердуева начала приуставать. Тридцатилетие встречала в расцвете сил и красоты, обеспечив себя на две жизни людские или на десяток инженерских, а счастье все плутало, не желая встречи с обладательницей квартиры-сейфа.
