- Ну! - сказал он, чокаясь с ним. - Человек, пьющий такое великолепное вино, не может быть бессердечным. Не взыскивай с них штраф, милый Готлиб, прими назад уволенных и пригласи доктора... За твое здоровье!..
- Пью за твое здоровье, Мартин, но говорю тебе: не выйдет! - ответил фабрикант уже без гнева.
Пастор покачал головой.
- Гм... - пробормотал он, - нехорошо, что ты так упрямишься.
- Я не могу жертвовать своими интересами во имя каких-то чувств. Если я сегодня сделаю им уступку на тысячу рублей, завтра они уже потребуют на миллион.
- Ты преувеличиваешь, - ответил, поморщившись, Бёме. - А я тебе говорю: если ты можешь покончить с этой историей за десять тысяч, так дай пятнадцать - и кончай!..
- Уже и так все кончилось, - сказал Адлер. - Бездельников я прогнал, а остальные поняли, какая у меня дисциплина. Будь я таким мягким, как ты, вся фабрика села бы мне на шею.
Пастор умолк, поднял глаза к небу и задумался. Потом принялся бросать в чистую гладь воды пробки и кусочки дерева.
- Зачем ты бросаешь мусор в пруд? - спросил Адлер.
Пастор покачал головой, показывая на все ширившиеся круги, расплывавшиеся вокруг брошенных в воду предметов.
- А видишь ты эти волны, Готлиб?.. - спросил он фабриканта. - Видишь, как они растут и уносятся все дальше?..
- Так всегда бывает, - ответил Адлер. - Что же тут удивительного?
- Ты прав, - сказал пастор. - Так бывает всегда и везде; и на пруду, и в нашей жизни. Что бы ни появилось на земле - хорошее или плохое, - вокруг него сразу поднимаются волны; они все растут и уносятся все дальше и дальше...
- Ничего не понимаю! - прервал его Адлер, равнодушно потягивая вино из рюмки.
- Я сейчас объясню тебе, только не сердись.
- На тебя я никогда не сержусь, - ответил фабрикант.
- Так вот, понимаешь ли, что получается? Ты плохо воспитал сына и бросил его в мир, как я эти щепки в воду. Он наделал долгов - и это первая волна. Ты снизил заработки рабочим и уволил доктора - это вторая волна. Смерть Гославского - третья. Волнения на фабрике и газетные заметки четвертая. Увольнение рабочих и судебное дело - это пятая волна... А какая будет шестая, десятая?..
- Меня это не касается! - сказал Адлер. - Пусть твои волны носятся по свету и терзают дураков, а меня это не трогает...
Пастор бросил пробку у самого берега и указал на нее Адлеру:
- Посмотри, Готлиб! Иногда десятая волна отбегает от берега и снова возвращается... туда, откуда она шла.
Это сравнение, впрочем очень наглядное, заставило фабриканта задуматься. На минуту могло показаться, что он колеблется, что в нем проснулась какая-то смутная тревога.
