Когда Адлеры вернулись домой, Фердинанд сообщил отцу, что собирается завтра съездить в Варшаву.
- Зачем? - закричал отец. - Неужели тебе за восемь часов уже наскучил дом?
- Ничуть! Но ты должен принять во внимание, что мне нужны белье, костюм, наконец экипаж, в котором я мог бы делать визиты соседям.
Однако эти доводы не убедили отца. Он сказал, что за бельем пошлет в Варшаву экономку, а насчет экипажа напишет сам знакомому фабриканту. Несколько сложней обстояло с костюмами; но в конце концов решили послать портному фрачную пару, по которой он подберет все, что нужно.
У Фердинанда совсем испортилось настроение.
- Нет ли у тебя, папа, хоть какой-нибудь верховой лошади на конюшне?
- А зачем она мне? - ответил фабрикант.
- Но мне она необходима, и надеюсь, что хотя бы в этом ты мне не откажешь...
- Конечно...
- Я хотел бы завтра же поехать в местечко и узнать, не продает ли кто-нибудь из помещиков хорошую лошадь. Думаю, что ты не будешь против.
- Ну конечно.
На следующий день в десять часов утра Фердинанд уехал в местечко, а несколько минут спустя во дворе показался Бёме со своей бричкой и лошадкой. Пастор, казалось, был необыкновенно возбужден и торопливо вбежал в комнату. Между его маленькими бачками и длинноватым носом с обеих сторон пылал яркий румянец.
Едва увидев Адлера, он крикнул:
- Дома твой Фердинанд?
Адлер с удивлением заметил, что у пастора дрожит голос.
- А зачем тебе понадобился Фердинанд?
- Ну и повеса... ну и шалопай! - крикнул Бёме. - Знаешь, что он вчера сказал нашей Аннетке?
По лицу фабриканта было видно, что он ничего не знает и даже ни о чем не догадывается.
- Так вот... - продолжал пастор, разгорячась. - Он ее просил, чтобы она ему... - Тут Бёме прервал свою речь. - Какая наглость!.. Какая непристойность!..
- Что с тобой, Мартин? - встревожился Адлер. - Что сказал Фердинанд?
- Он сказал... чтобы она ночью открыла ему окно в своей комнате!..
И бедный пастор от возмущения бросил свою панаму на пол.
Когда речь шла о предмете, не имеющем отношения к производству и продаже хлопчатобумажных тканей, Адлер соображал очень туго. Сердце его неспособно было сразу постигнуть всю глубину оскорбления, нанесенного девушке, но в нем жило чувство дружбы к старому пастору. Поэтому, рассуждая медленно, но логично, Адлер пришел к выводу, что если бы девушка послушалась Фердинанда, сын его должен был бы на ней жениться.
Он непременно должен был бы жениться. Другого выхода старик не мог себе представить.
