Окружающая атмосфера оглушает меня, дезориентирует, и я растерянно останавливаюсь, отставая от Господина и теряя его из вида. Нервно сжимаю платье в ладонях и верчусь на месте, в мелькающей полутьме пытаясь увидеть Рэми, но натыкаясь лишь на пьяные улыбки, пошлый интерес, совершенный хаос. В глазах пестрит от происходящего ужаса, и в ушах стоит эта проклятая музыка, отдающая где-то в груди бешеным ритмом сердца. Не могу скрыть подступающую панику и срываюсь с места, пробираясь сквозь танцующих людей и разыскивая своего Хозяина. Он должен, должен быть где-то здесь, он не оставит меня.
Не оставит ведь, да?..
Грубая хватка за предплечье вынуждает меня вскрикнуть от неожиданности и резко развернуться в сторону Рэми, нависшего надо мной. Облегченно выдыхаю, не чувствуя боли от впившихся в кожу пальцев, и прижимаюсь к нему – сама, словно пытаясь спрятаться от этого безумия в надежных руках Хозяина, все же нашедшего меня. Он напрягается, когда я отчаянно хватаюсь за его за плечи и утыкаюсь носом в пахнущую знакомым ароматом шею, но не отталкивает, просто пережидает, позволяя мне отпустить страх и справиться с постыдной слабостью.
– Tu as pire qu’une gamine,** – его голос смешивается с громкими битами, и я ни черта не понимаю, лишь стараюсь подстроиться под его широкий шаг, пока он тащит меня, до сих пор крепко держа за руку. Кожа там начинает пылать, и, могу поспорить, уже завтра на месте его хватки будут синяки, но это лучше, чем остаться одной в незнакомом месте. Лишь когда за нами закрывается дверь, и мы, сжатые со всех сторон серыми сводами, начинаем спускаться вниз, Рэми отпускает меня, раздраженно застегивая пиджак. Вверху, над нашими головами, расположена цепочка маленьких светильников, рассеивающих полумрак, но даже они не в силах разогнать мрачность этого места, больше похожего на средневековые катакомбы.
– Что это за место? – Здесь не так тепло, как наверху, поэтому я обнимаю себя за плечи, пытаясь не пропустить ступеньку и не скатиться вниз. Господин уверенно идет впереди, чувствуя себя вполне уютно, в то время как я сжимаюсь от страха перед замкнутым пространством.
– Дом моего друга, самого крупного работорговца на Севере, – Рэми бросает сухой ответ, резко затормаживая и разворачиваясь ко мне. Не успеваю остановиться, по инерции впечатываясь в него, и настороженно заглядываю в его глаза, когда он склоняется ближе и, касаясь моего уха своим дыханием, шепчет: – Помни: все, что ты увидишь… все, что ты услышишь… Не хочется наносить урон такой красоте.
