Слой ароматной пены расступается под ногами, когда я залезаю в ванну и устраиваюсь поудобнее, подкладывая под голову сложенное полотенце и чувствуя ласкающие прикосновения воды. Она окутывает меня, даря невесомость, и на время я забываю о своих проблемах, вдруг начиная думать о том, чем мне хотелось бы заняться. Я могла бы попросить Хелен научить меня печь, а еще мне нужно попрактиковаться в рисовании, и прочесть уйму книг, и попробовать себя в танце, пусть это будет что-нибудь эротично-плавное, и те алкогольные коктейли, что делала Элисон – нужно обязательно вспомнить их ингредиенты. Постепенно список желаний переваливает за все мыслимые границы, и я закрываю глаза, мечтая о том, что никогда не случится – знаю, ведь теперь я не принадлежу себе.
Вода уже стала прохладней, но я продолжаю лежать, пока не проваливаюсь в полудрему, этакой полусон, весь наполненный хаотичными событиями. Многие из них фантастичны: встреча с матерью, руль автомобиля в моих руках и проплывающие мимо пейзажи, море, ласкающее мои стопы пеной и мелкими ракушками, прибиваемыми волной. Среди мягких умиротворяющих образов слышу громкий стук и хмурюсь, пытаясь понять, откуда он в моем сне, пока что-то сильное и грубое не хватает меня за предплечье и не тянет за собой, в реальность. Едва успеваю уцепиться за плечи Хозяина, впившегося в мою руку и достающего из ванны. Мои ноги беспомощно стукаются о ее края, и я шиплю от острой боли, испуганно вглядываясь в перекошенное от гнева лицо Рэми и ни черта не понимая.
Вода, уже совершенно остывшая, стекает с меня и заливает пол вокруг нас, и я дрожу, ощущая холод, коснувшийся обнаженного тела. Но не это волнует сейчас, а яростный взгляд Господина, прощупывающего меня с головы до ног. Его пальцы до сих пор сжимают мою руку, и я стараюсь прикрыть грудь ладонями, словно стесняясь своей наготы, испорченной красоты, что теперь вряд ли привлечет его.
– Что-то случилось? Я что-то не так сделала? – Шепчу это посиневшими от холода губами, заглядывая в глаза Рэми и пытаясь уловить его настроение. Не понимаю, что могло произойти с нашей последней встречи, ведь все это время я была в комнате и ни с кем не разговаривала, если только Хелен не поведала ему о нашем тайном разговоре про Сопротивление.
– Хелен сказала, что ты не открываешь дверь, – его рубашка намокла, там, где я прижималась к нему, но он не обращает на это внимания, все продолжая изучать меня – не может быть, этого не может быть – обеспокоенным взглядом. И только я успеваю уловить это, как все мигом меняется, и Рэми вновь становится безразлично спокойным и недосягаемым. Он отпускает меня, освобождая от своей близости, но не отходит, ожидая объяснений.
