– Трусость совершенно ни при чем, – буркнул Ники обиженно. – Просто мне противно видеть кровь, вот и все.
– Любую? – лукаво спросил Джорджи. – И мужскую, и женскую?
– А что, у женщин кровь отличается от мужской? – вытаращился на него Ники.
– Девичья – отличается, – хихикнул Джорджи. – Девственная. Понимаешь, о чем я?
Ники отвернулся и с пристальным вниманием принялся разглядывать татуировку. Кожу чуть пощипывало, но боли не было.
– Или ты еще не спал с девушками? – удивился Джорджи.
– А ты, что ли, спал? – недоверчиво огрызнулся Ники.
– Конечно, – гордо кивнул кузен. – И ты знаешь, не могу понять, почему мужчины так гоняются за этой дурацкой девственностью. Меня, честно скажу, чуть не стошнило, когда я увидел, что испачкан кровью. Так что с девственницами я больше не вожусь. И еще терпеть не могу неопытных девочек, которых всему надо учить. Нет, конечно, жена должна быть невинна и неопытна, с этим никто не спорит, – оговорился Джорджи, – но любовница… Она должна знать что-то такое, что неизвестно мне, понимаешь?
Ники слушал, чуть не рот открыв от внимания. Каждое слово Джорджи стало для него откровением!
«Дурак я дурак, почему я не подумал об этом раньше!»
Вдруг он вскочил:
– Сегодня какой день?
– Вторник, а что?
– Завтра среда! Завтра чуть свет отправляется фельдъегерь с почтой! Хорошо, что я спохватился! Мне надо срочно написать письмо. Иди теперь, Джорджи! Я буду писать!
– Да что это тебя разобрало? – изумился кузен. – Завтра и напишешь.
– Нет, мне надо сейчас, мне надо сосредоточиться… – пробормотал Ники, глядя отсутствующими глазами. – Иди, Джорджи, миленький, ну иди…
Джорджи с недоумением пожал плечами и вышел.
Бургундия, Мулян, наши дни
Читала наша героиня тем вечером «Воспоминания об М.К.» через строчку – больше думала не о любовных приключениях скандальной балерины, а о таинственной записке. Наконец она отложила книгу и предалась размышлениям.
Забегая вперед, следует сказать, что вернется Алена к книге только спустя некоторое время, поскольку будет занята. А ведь продолжи она чтение, ответ на многие свои и чужие вопросы могла бы получить раньше, чем они будут заданы…
Итак, она отложила «Воспоминания об М.К.» и снова принялась размышлять, почему человеку, положившему странное послание на ограду мадам Бланш, понадобилось писать на состарившейся бумаге и с помощью старой машинки.
И смысл письма… Как бы до него докопаться?
У Одиль, ныне покойной, есть что-то, она сама знает что. Возможно, эта вещь краденая? Произошла кража, конечно, очень давно, и сам вид послания – намек на то время, свидетельство того, что этот человек тоже явился из тех давних времен. Или вообще записка была написана еще тогда, а подброшена только теперь, и она просто напоминает о чем-то, но не угрожает?
