Глава 3
Репетицию наметили на шесть часов, мы приехали в пресвитерианскую церковь минута в минуту. Тутси Монаан с волосами, завитыми, как у выставочного пуделя, уже разговаривала и смеялась с Дилом и его шафером. Очевидно, никто не собирался говорить о смерти доктора и его медсестры, не отойдя в уголок пошептаться. Все изо всех сил пытались сохранять мероприятие радостным, или, по крайней мере, поддерживать эмоциональный уровень выше мрачного.
Меня представили Берри Даффу, бывшему соседу Дила по комнате в колледже и по совместительству нынешнему шаферу. В конце концов, мы были единственными, кто находился в этой возрастной группе. Имелась едва невысказанная надежда, что что-то может произойти.
Берри Дафф был очень высоким, с тонкими темными волосами, большими темными глазами и лицом завидного оливкового цвета. Он занимался фермой в Миссисипи, был разведен уже примерно три года, и мне дали понять, что он — воплощение всех желаний: хороший, солидный, религиозный, разведенный и без детей. Дилу удалось втиснуть удивительное количество информации о Берри, которой он владел, в небольшой промежуток времени, а поговорив с самим Берри, я узнала и все остальное.
Берри оказался неплохим парнем, и было приятно вместе с ним ожидать музыкантов. Я не была человеком светской беседы, но Берри, казалось, не возражал, это освежало. Он долго мялся, пытаясь завязать разговор, нашел несколько общих тем: неприязнь к кинотеатрам и любовь к силовым упражнениям, которыми он наслаждался в колледже.
Я была в белом платье с черным жакетом. В последнюю минуту моя мать настояла, что мне необходимо добавить красок помимо помады. С этим мнением я согласилась. Она повязала мне красно-золотой шарф и скрепила его золотой булавкой, которую я прихватила с собой.
— Очень хорошо выглядишь, — сказал Дил, в очередной раз проходя мимо меня. Они с Вереной, казалось, были ужасно возбуждены и изобретали поручения, чтобы побегать по небольшой церкви. Мы все толпились около алтаря, так как последнюю скамью поглотил мрак. Дверь у кафедры проповедника тихо скрипела, когда приходили и уходили. Более тяжелая входная дверь время от времени стучала, пока собирались участники свадебной вечеринки.
Наконец, в церковь прибыли все. Верена; Тутси; я; еще одна подружка невесты, Дженна Рассел; мои родители; Джес и Лу О’Ши, Джес был в качестве священника, а Лу — в качестве церковного органиста; Дил; Берри Дафф; неженатый младший брат Дила Джей; кузен Дила, Мэтью Кинджери; флорист, которую наняли поставлять свадебные цветы, она была еще и свадебным директором; и, о чудо из чудес, мать Дила, Лулу. От облегчения на лице Верены, когда старуха протопала с Джеем, держа того за руку, мне захотелось отвести Лулу Кинджери в сторону и сказать ей пару ласковых.
