Неспособность распознать за видимостью сущность не нова. Еще в V в. до н. э. Сократ утверждал, что не существует телесной болезни, отделенной от душевной, а Платон, знаменитый ученик Сократа, сетовал: "Большая ошибка совершается там, где телесные и душевные болезни лечат разные врачи. Ведь тело неотделимо от души".
Но эта ошибка повторяется постоянно. Вместо того чтобы подходить к лечению комплексно, изучать тело, душу и дух в их совокупности, углубляют специализацию, "расчленяют" человека все более дробно. Если вообще считать психосоматику возможной, следует дать ей научное обоснование. Не является ли достаточным доказательством то, что мы краснеем, когда смущаемся, плачем в печали. Можно побледнеть от ужаса и заболеть "медвежьей болезнью" от сильного волнения, а волосы могут стать дыбом от какого-то сообщения. Все душевные переживания проявляются телесно. То, что волнует душу, волнует и тело, и такие воздействия мы можем расценивать положительно или отрицательно, они могут довести нас до болезни и страданий или вернуть нам здоровье и осчастливить нас.
И все же многие отрицают психосоматику, притом тем же парадоксальным способом, каким воспользовался один врач, заявивший на одном из конгрессов:
"Как только услышу эту чепуху про психосоматику, у меня начинаются спазмы в желудке…"
Не только на этом примере можно показать, насколько точно речь отражает связь самочувствия и телесных симптомов: "Я сыт тобой по горло!", "Ты вгонишь меня в гроб!", "Это у меня в печенках сидит!", "От тебя тошнит!", "Ты действуешь мне на нервы!" и т. д.
Что отличает психосоматику от обычного подхода к болезни? Обе системы исходят из события, т. е. из причины болезни. Главный вопрос, который при этом задается: "Почему?" Найдя причину, выбирают метод воздействия. В конечном счете, болезнь — нечто неприятное, то, чего по возможности следует избегать, от чего надо избавляться.
С вопросов, встающих после этого "почему", мы входим в область основной проблемы — наших мыслительных привычек. В норме мы сводим весь нажитый опыт к причинам. То, что мы воспринимаем, есть порождения причины. Она предопределяет действие заранее. И мы строим цепи причинно-следственных зависимостей, в которых каждая причина является следствием предыдущей. Так, вы можете прочесть эту книгу, потому что вы ее купили. Вы купили ее, потому что увидели на прилавке и она вас заинтересовала. А заинтересовала она вас, потому что… эту цепочку можно продолжить до тех пор, пока не натолкнешься на вопрос, на который не знаешь ответа. В этот момент потребуются специальные исследования, чтобы найти объяснение.
