В другом случае, если эта инстанция не отделена от нас и является лишь неосознанной частью нас самих (притом неотъемлемой), вырисовывается совсем иной путь к счастью. Не нужно отказываться от собственной воли, нужно лишь обнаружить свою истинную волю.
Конфликт, возникающий в данном случае, заключается в том, что кажущееся нам желанным не соответствует тому, чего мы действительно сознательно и бессознательно хотим. Чем полнее мы выявляем свои истинные желания, чем осознаннее мы действуем, тем более совмещается наша осознанная воля с неосознанной. Когда преодолевается их распадение, мы становимся сознательными и совершенно свободными творцами. Мы обладаем свободной волей, которую остается только развить и признать.
Многим кажется, что различие этих двух подходов практически несущественно. В обоих случаях мы более или менее несчастливы, поскольку фактические переживания расходятся с нашими проектами. Но здесь упускается из виду один существенный и решающий аспект. Цель достижима лишь тогда, когда она находится в пространстве возможностей. Если мы не верим в то, что обладаем свободной волей, и не считаем такое обладание возможным, мы никогда не почувствуем себя свободными, хотя бы в потенции и были таковыми.
Если же мы склонны считать свою волю свободной, то при наличии названного потенциала мы сможем его реализовать. Это было бы бесценным даром, окажись оно правдой!
Если мы теперь вчитаемся в старинные тексты и проникнемся старинной мудростью, то узнаем, что везде говорится о свободной воле, причем воззрения выражены очень мощно и разобраны бесчисленные возможности. Мудрецы толковали и толкуют о всеведущем, всемогущем и бесконечно любящем Боге, неразрывно связанном с каждым отдельным человеком. Все эти слова имеют лишь тот смысл, что ими человек укрепляется в вере в собственные возможности реализовать и усилить свой потенциал. Ведь из веры возникает реальность, а верить мы можем во что пожелаем. Наша вера, наши убеждения определяют нашу реальность.
Вера служит предпосылкой к тому, чтобы открыть собственную свободу и свои безграничные возможности. Затем остается открыть, познать и развить собственное истинное бытие.
Другим препятствием к постижению собственных истинных желаний является сомнение в возможности их исполнения. Нам, может быть, всего хочется, но это не значит, что мы это получим или сможем получить. Прежде чем мы позволим себе обнаружить свое желание, нам бы хотелось получить уверение в том, что имеется шанс его удовлетворить. Желания, в исполнение которых мы не можем верить, мы предпочитаем не осознавать. Это служит как бы защитой от разочарований. Желать чего-то, жаждать того, на обретение чего нет никакой надежды, — больно. Мы чувствуем себя беспомощными, ощущаем себя жертвами. Мы впадаем в бездействие и лишаемся побудительных мотивов, ведь желания наши не могут сбыться.
