На фоне пестрой эмигрантской массы выделяется невзрачный и бесконечно привлекательный человек — коммунист Гейнц. Он появляется перед читателем не часто и ненадолго, но именно он задает тон всему повествованию, именно в нем Зайдлер видит моральный ориентир для себя.
Сопоставляя Гейнца из «Транзита» с Гуллем из повести о восстании рыбаков, мы видим, как прояснилось, углубилось у писательницы представление о подлинно передовом человеке современности. Гулль, привыкший, что к его голосу прислушиваются толпы, был мрачно и непреодолимо одинок. Гейнц несет с собой атмосферу солидарности, товарищества. «Гейнц в каждую минуту своей жизни, даже в самые мрачные ее минуты, был убежден, что он не один, что, где бы он ни был, рано или поздно он повстречает своих единомышленников, и, если он даже случайно их не встретит, это вовсе не значит, что их нет». С таким же убеждением пустился в опасное свое странствие герой романа «Седьмой крест» коммунист Георг Гейслер, бежавший из гитлеровского концлагеря: он верил, знал, что встретит единомышленников, и не ошибся.
В романе «Седьмой крест» дана широкая панорама страны, и коммунисты, Гейслер и Валлау, вместе с их друзьями-антифашистами становятся главной движущей силой романического действия. В «Транзите» иной, более узкий сюжетный диапазон, иная среда, иной герой. Однако в этом произведении живет (в преображенных формах) и то, что было продумано и найдено Анной Зегерс как автором «Седьмого креста».
Почему, собственно, монтер Зайдлер, далекий от политики человек, оказался в гитлеровском концлагере, а затем — в среде антифашистской эмиграции? Он сам отвечает на этот вопрос: «Потому что, и не занимаясь политикой, не мог равнодушно глядеть на свинство». Человек здравомыслящий, нравственно здоровый, объективно, силою вещей, по мысли Анны Зегерс, не может не быть противником фашизма. И в конечном счете, в итоге нелегкого жизненного опыта, Зайдлер находит себе место в рядах единомышленников Гейнца и борцов Сопротивления. В той цепи обстоятельств, которые приводят Зайдлера к этому решению, немало неожиданного для читателя. Но этот финал закономерен.
Художественный мир Анны Зегерс — движущийся мир. Ее живейшим образом занимает и то, как преломляется большое в малом, крупные исторические сдвиги в частных судьбах людей, и те невидимые душевные движения, от которых нередко зависят человеческие поступки. Ее занимает и движение в прямом смысле слова — перемещение людей в пространстве. Можно сказать, что романы и повести Зегерс кинематографичны по своей художественной природе. В повести о восстании рыбаков действие замкнуто на узком пространстве Санкт-Барбары и примыкающей к ней прибрежной полосы, но оно делится на часто сменяющиеся эпизоды-кадры, переносится с пристани в убогий дом Кеденнека, из кабачка Дезака на Рыночную площадь — благодаря этим перемещениям усиливается напряженность сюжета. В «Транзите» действие тоже в основном сосредоточено на пространстве сравнительно нешироком. Перед нами не город Марсель как целое, а главным образом те места, где бывают эмигранты-«транзитники»: дешевые гостиницы, кафе, приемные консульств, а иногда и очереди перед продуктовыми лавками. Частые возвраты к одним и тем же местам действия («я вернулся на улицу Провидения»… «Я отправился в кафе „Мон Верту“, мое вчерашнее место было свободно»…) сами по себе способны создать впечатление утомительной суеты: время движется и не движется. И только решение Зайдлера, принятое им под конец, — покинуть Марсель, примкнуть к французским деревенским друзьям, разделить их труд и включиться в их борьбу с гитлеризмом — размыкает круг этой безрадостной сутолоки.
