Беспокойная совесть, чувство нравственного долга определили творческое становление молодой писательницы, выросшей в среде обеспеченной, просвещенной буржуазной интеллигенции — и отдавшей свой талант делу освобождения угнетенных.
Анна Зегерс стала признанным мастером прозы уже со своего дебюта. Ее первая книга — «Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре» — (вместе с рассказом «Грубеч», напечатанным в 1927 г. в нескольких номерах газеты «Франкфуртер цайтунг») была отмечена премией имени Клейста, одной из крупных литературных премий Веймарской республики. Повесть быстро получила известность и за пределами Германии, вышла в СССР на русском и украинском языках. Знаменитый немецкий режиссер Эрвин Пискатор совместно с советскими кинематографистами снял по ней фильм; летом 1935 г. он был показан в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, делегатам и гостям VII конгресса Коммунистического Интернационала.
Анна Зегерс вступила в Коммунистическую партию Германии в 1928 г. — в год выхода книги о восстании рыбаков. Влиятельные литераторы, присудившие ей премию имени Клейста, не знали, что награждают коммунистку. В прозе Анны Зегерс они отметили большие стилистические достоинства — ясный, чистый, выразительный язык — и вместе с тем (как заявил писатель Ганс Генни Ян, обосновывая мнение жюри) «сияющее пламя человечности», умение «открывать существование людей заново, без прикрас»[3].
Критики не раз сопоставляли Анну Зегерс с Генрихом Клейстом. Именно от него идет в немецкой прозе традиция сдержанности, немногословного рассказа без малейшей доли патетики или сентиментальности. Подобная же сдержанная, почти бесстрастная интонация, способность повествовать без видимого волнения о событиях волнующих и даже трагических сказывается и в «Восстании рыбаков». Авиа Зегерс, широко начитанный художник, с молодых лет усваивала богатую культуру мысли и слова, завещанную немецкими классиками; в круг ее литературных привязанностей входят также и Бальзак, и Флобер, и Достоевский, и Толстой. Однако в пору работы над первыми книгами для нее были очень важны те впечатления, которые давали ей романы советских писателей, появлявшиеся в немецких переводах.
Одна из самых ранних критических статей А. Зегерс, опубликованная в 1927 году, посвящена роману Ф. Гладкова «Цемент». В этом романе, говорит Зегерс, Гладков, как никто до него, показал революционные будни во всей остроте жизненных противоречий. Действительность переходного периода дана в его романе как бы в поперечном разрезе — тут представлены «люди, самые характерные для этого периода, и самые характерные участки их душ». Роман Гладкова вместил в себя материал, которого «и в ширину, и в глубину хватило бы на целую эпопею, даже на целое поколение созидателей эпопей». Люди у него «не завтрашние, а сегодняшние, вчерашние или позавчерашние»
