примчатся. Закурили, удобно развалились на лавках, всем видом выказывая
готовность стоять на месте хоть до конца перекрытия и ждать.
— Ну что ж, мы понимаем. Нельзя, так нельзя! — хмыкнул Балинский.
А мимо торопливо проскакивали машины со счастливыми обладателями
пригласительных билетов, ехали гости из Москвы и Фрунзе, из Оша и Таш-
Кумыра, из райцентра и окрестных колхозов, ехали корреспонденты газет и
журналов, кинохроники и телевидения, ТАСС и радио. Они могут спешить.
Могут занимать места на смотровых площадках, нетерпеливо поглядывая на
часы. Может даже прозвучать команда, взлететь сигнальная ракета, а пере-
крытия все же не будет. Не будет, потому что главные действующие лица до
створа еще не добрались. Они сидят в кузове обшарпанной дежурки,
постукивают от холода рантами побитых горных ботинок, покуривают, пряча
сигарету от ветра в кулак, и тихо улыбаются чему-то своему. Очевидно,
тому, что у них не оказалось пригласительных билетов. Так неожиданно
довелось еще раз осознать, что значит рабочий человек. Нет без него ничего.
И ничего не будет.
Покуривать пришлось, конечно, недолго. Скрип тормозов сразу
нескольких машин, растерянные объяснения ревностных исполнителей «от»
и «до», на которых в эту минуту жаль было глядеть, бешеный бег машины по
бетонке и вдруг разом нахлынувший азарт горячей, необычной, праздничной
работы. Синий чад перегруженных машин, вибрирующий стон тросов, визг
железа, резкие отмашки строповщиков, их безмолвно обращенные к
шоферам взгляды, дескать, как там дела, на проране, много еще?
Ряды тетраэдров убывают медленно, кивок в сторону тетраэдров.
115
—Хватит?
—Даже останутся!
—Что Пятерев делать с ними будет? Солить?
—Запас карман не дерет. Для следующего перекрытия останется!
—До следующего. До этого еще дожить надо!
—А куда ты денешься?
—Стой, слушай, что там на створе?
—Обыкновенно. Перекрытие!
Восемь часов пятьдесят минут. Четырехкубовой экскаватор Алексея
Фисенко и Федора Климова, выдвинутый на самый край прорезанного
бульдозерами русла, властно опустил на перемычку тяжелый ковш.
Несколько таких заходов, и из-за ковша выступила мутная нарынская вода.
Она просачивалась сквозь узкую кромку почти срытой перемычки, и кромка
эта с каждым поворотом экскаватора становилась все уже и уже.
Внимание собравшихся переключилось на острие банкета. Девять часов
утра. С первым боем кремлевских курантов громкоговоритель прогромыхал
