Вдобавок почти у каждого из них передний зуб украшала металлическая фикса, а у их главаря, чубатого Жорки Чмары, эта фикса была — подумать только! — золотой! Она великосветски вспыхивала всякий раз, когда он ухмылялся, и озаряла его щербатый рот, одновременно словно изливая сияние на всю прочую кодлу.
В кино они ходили, конечно, каждый вечер и всегда неукоснительно занимали полностью один и тот же ряд — у выхода, сразу за толстой квадратной колонной. Теперь мы бы назвали их ряд литерным.
И никто у нас в городке не осмеливался сесть на их ряд, да, наверное, кассирша тетя Паня и не продавала билеты на этот ряд никому другому. Она была женщина болезненная и одинокая. Пол перед их рядом был, пожалуй, единственным местом в кинотеатре, которое плотно покрывалось подсолнечной лузгой после каждого киносеанса. Они могли позволять себе такую роскошь, как покупка на базаре двух стаканов семечек по цене сто рублей — еще теми, дореформенными деньгами! — за стакан без верха. Но им-то торговки насыпали с горкой… Они тоже были с понятием…
Ходили слухи, что у них бывают вечеринки с патефоном, и к ним приходят девицы — Верка и Люська, и они зажигают сразу две лампы-десятилинейки на керосине. А пьют, якобы, самогон из настоящих стеклянных стаканов и заедают свиной тушенкой. А по праздникам на столе у них возникает буханка белого военторговского хлеба и сало.
Но это уже относилось — по нашим соображениям — явно к области сверхъестественного. А мы были реалистами, обученными суровой военной жизнью. И к этим слухам мы относились с вполне оправданным недоверием: подобные легенды были выше нашего самого разнузданного воображения!
Источники доходов у них были разнообразны, и по военной поре — своеобычны.
Когда простейшая швейная иголка делалась неразрешимой проблемой, близость к инструменту и всякой прочей железной снасти уже становилась сама собой целым неисчерпаемым рудником возможностей.
Они промышляли, к примеру, изготовлением литых ложек, металлических оградок на могилы, а также кружек и бидонов из старых, вылизанных досуха консервных банок. Особым шиком считались бидоны, сварганенные из трех-четырех лендлизных банок, где строго одна над другой на тусклом золотистом фоне читалась надпись: «Свиная тYшенка»…
Да, их обогащала всеобщая военная бедность…
К тому же — что никому в городке не было секретом — они еще и поворовывали. То на базаре с лотка что-нибудь стянут, то зазевавшуюся приезжую торговку пощиплют, а чаще шуровали по карманам гражданского населения. Так, по мелочам. В нашем городке, где в те скудные времена было всего два продуктовых магазина, военторг, столовка да железнодорожный ларек и каждого человека знали вдоль и поперек как облупленного, крупным делам было возникнуть неоткуда.
