— Что это? — Суровый провел пальцем по краю отметины, выплавленной в монолите.
— Автограф. По-моему, имею право.
— Я иногда поражаюсь, насколько ты бываешь несерьезен, — Напарник осуждающе покачал головой.
— Хм… А знаешь, ты прав, — В голову мечтателю явно пришла новая мысль. — Это и вправду несерьезно. Если уж ставить…
На этот раз он закатал оба рукава и, повернулся в ту сторону, где горы становились выше, и почти не виднелось зеленых долин. Руки напряглись и стали будто тянуть вверх скрюченными пальцами неподъемную тяжесть. Горы вдалеке дрогнули и, со все нарастающим грохотом, вздымались все выше и выше. Суровый скривился и зажал уши руками. Земля дрожала, и обломки скал срывались вниз даже в таком отдалении от эпицентра событий. Буквально через минуту на месте обычной горной гряды высился неприступный монолит, сплошной стеной уходящий в небо. На лбу у мечтателя выступили капельки пота.
— Та-а-ак, основа готова, — Придирчиво осмотрев результат, выдал он. — Теперь сам автограф…
Он поднял руку и будто толкнул воздух в сторону серой и угрюмой громадины. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом скалы снова дрогнули, и на их отвесных склонах проступил отпечаток ладони. След поистине исполинский.
— Позер! — Резюмировал суровый. — Сам сделал, сам испортил… Там же никто жить не сможет.
— Не страшно, — Мечтатель легкомысленно махнул рукой. — Здесь будут жить легенды… Мифы и сказки. А разумным и так места хватит. Уходим.
Исчезновения странной парочки некому было заметить. Некому было удивиться. Новый мир уже начал свое существование, хотя и был еще девственно пуст.
Волны мерно покачивали судно, а портовые огни Пируссы то исчезали, прячась за кормой, то снова маячили вдали. Крэйвен лежал на куче смотанных бухтами канатов и лениво ковырял безвкусную баланду из оловянной миски. Капитан Крюзон — форменный скряга. Нет, чтобы оплатить место у причала. Команда с удовольствием бы засела в портовых кабаках и пару кружек крепкого точно была бы «за здоровье капитана». Стоять же на рейде — скука смертная. По соседству бросили якорь такие же скряги, но то все корабли поменьше. У таких и правда деньги — большая редкость. Причина прижимистости Крюзона тоже в них родимых. Вернее в их отсутствии, хотя раньше таких проблем не было. Виноват же во всем этот противный старикашка — корабельный маг-погодник. Любой из команды давно бы свернул ему шею за мерзкий характер, но дед оказался хитрее — слег сам. То ли от старости, то ли от собственной вредности. И вот уже пять седмиц, как их скорлупка носится по волнам без всякой магической помощи, а этот хрыч валяется в своей каюте и изображает больного.
