Между тем в горнице, рассевшись у печки, хозяева вели беседу.
- Что такое у вас приключилось, - спросил гостя Слимак, - почему надумали вы избавиться от коровы?
- Видите, какое дело, - начал Гроховский, кладя руку ему на колено. Корова эта не моя, а Магдина, ну, а жена давно меня точит: не хочу, говорит, держать чужую корову, своим, дескать, тесно в закуте. Я, конечно, не очень слушаю бабью болтовню, но тут как раз вышел случай: продают землю Комара, того, что спился и помер. А поле-то его приходится возле самой Магдиной полоски, вот я и думаю: надо продать корову и купить Магде морг земли. Ведь земля - это земля.
- Ох, правда, - вздохнул Слимак.
- То-то и оно. А как выйдут всякие льготы да наделы, девка наша получит больше, чем получила бы теперь.
- Это как же? - заинтересовался Слимак.
- Будут давать столько, сколько у кого уже есть. У меня, к примеру, двадцать пять моргов, мне и дадут двадцать пять. У вас сколько?
- Десять.
- Ну, и добавят десять. А Магде, если у нее будет два с половиной морга, дадут еще два с половиной.
- А верно это - насчет надела?
- Кто его знает? - ответил Гроховский. - Одни говорят - верно, а другие смеются. Я так думаю: дадут или не дадут, а все лучше купить девке лишний морг, раз выходит такой случай. Тем более и баба моя не хочет...
- А раз будут землю давать даром, жалко деньги бросать зря, - заметил Слимак.
- Это правильно, да деньги-то не мои, так у меня и рука не свербит. Но и то сказать: покупаю я не в имении, а у мужика. В имении я бы не спешил покупать, в таком деле всегда лучше выждать.
- А как же! - ответил Слимак. - Дурак поспешит, а умный погодит.
- И, не подумавши, ничего не станет делать.
- И, не подумавши, не сделает, - поддакнул Слимак.
В эту минуту появилась хозяйка с хромым Мацеком. Они прошли в боковушку и выдвинули на середину стол, выкрашенный в вишневый цвет. Возле него Мацек поставил два деревянных стула, а хозяйка зажгла керосиновую лампу без колпака и накрыла стол скатертью.
- Сюда пожалуйте, - пригласила Слимакова. - Юзек, веди-ка старосту. Здесь вам удобнее будет вечерять.
Мацек, ухмыляясь, неуклюже попятился за печку, пропуская в боковушку хозяев.
- Хороша горенка, - сказал Гроховский, оглядываясь по сторонам. - И святых у вас много висит по стенам, и кровать крашеная, и пол настлан, и цветы на окошке. Это, верно, ваших рук дело, кума?
- А то чьих же? - ответила довольная хозяйка. - Он все мотается - то в усадьбу, то в город, о доме и не заботится. Насилу я его заставила настлать пол хоть в боковушке. Сюда, кум, поближе к печке, садитесь, сделайте милость. Сейчас я подам ужин.
