З и н а и д а И в а н о в н а. Да зачем же это вы… Спасибо… А Нина… Она просто шутила.
Ч е р н о м о р д и к (твердо). Конечно, с шуткой да прибауткой солдату всегда легче. (Усаживается за стол.)
В и к а. А ты, Валерий, куда удалялся?
В а л е р и й. Позвонить хотел.
В и к а. Позвонил?
В а л е р и й. Нет.
В и к а. Почему?
В а л е р и й. Потому…
Посмотрели друг на друга.
За столом возникает пауза. Все чувствуют себя очень неудобно.
Кирилл сидит, опустив голову.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Вот так и живем.
С т р у ж к и н. А теперь мне не страшно вам признаться, Кирилл. Потому что вы… вы тоже… (Пожал плечами.) Честно говоря, я бы на вашем месте хотя бы возмутился. Или ушел, хлопнув дверью. А вы вон сидите и только улыбаетесь мне…
В и к а. А это, увы, еще не доказательство.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Боже мой… И все-таки не надо… Не надо закрывать музей. Пусть снесут эту стену. Пускай не будет большой нашей столовой. Пускай мы все переедем куда-нибудь на Юго-Запад или вообще разъедемся. Но музей должен существовать. Должен! (Горько и тихо.) Хотя Прекрасная Дама и покинула его. Ушла.
С т р у ж к и н. Да бросьте, Антон Евлампиевич, эти красивые слова! Не было никакой Прекрасной Дамы. Выдумал ее ваш папаша. И любви так называемой великой тоже не было. Существование было. Плоское, скучное, нелепое. И говорящая балка в конце — бац по голове. Еще глупее, чем наше.
К и р и л л (негромко). Нет, она была.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (встрепенулся). Что вы сказали?
К и р и л л (встал, как бы сбросил с себя маску, маску маленького, стесняющегося провинциала. Сейчас это тот же Кирилл из первого акта, только, может быть, он стал мудрее и мужественнее. Решительно.) Хватит! Кажется, мне пора рассказать о действительной цели моего приезда. (Пауза.) Все-таки собираетесь сохранить свой музей, несмотря ни на что? Даже если доброта, любовь, память, как вы решили, ложь? И Прекрасной Дамы не было вовсе? Зачем же тогда вам этот дом?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Как надежда…
К и р и л л (повторяя). Как надежда… (Вдруг резко.) А может, вы так привыкли кормиться плодами великой идеи, что вам просто боязно ее потерять?
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Пожалейте нас, Кирилл Сергеевич.
К и р и л л. Не буду я вас жалеть.
Ф е д о р. Это, простите, уже слишком.
К и р и л л. Да и не нуждаетесь вы в жалости.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (почти по-детски). Почему?
К и р и л л. Тогда, шесть лет назад, я ушел из вашего дома со словами: я докажу. Я словно чувствовал необходимость этого. Доказать, что все-таки они существуют в нас — и вера в память и чистота. Доказать сам феномен Кадмина. Я не буду сейчас рассказывать долгую историю моих поисков. Главное, я добился того, что так желал. Я нашел не только последнее письмо Кадмина к Прекрасной Даме, но и раскрыл тайну ее имени.
