— Туды его растуды, — загрустил батька, — русский народ, а бегают, как зайцы…
Совесть
Пошел как-то автор «Слова о полку Игореве» к академику Лихачеву.
— Слышь, — говорит, — барин, может, не надо?
— Что вы, — говорит академик, — все нормально.
— Да неудобно как-то, — тоскует мужик.
— У вас великолепная проза, — утешает академик.
Вышел автор на улицу да и помер на тротуаре.
Умрем — не умрем
Разрушили печенеги Москву до основанья. Один пар клубится.
Москвичи, понятное дело, расстроены, сил нет. Что делать? Неизвестно.
К тому же, внезапно как-то все произошло, неожиданно, что ли. Никто ведь и думать не думал. Москвич Павел говорит москвичу Петру:
— Слышь, Петруха, херня какая-то получается, просто конфликт. Одна экзистенция осталась.
— Хорошенький ты какой, — заметил на это Павел, — просто прелесть.
Истерия
Валик остался сиротой в тридцать четыре года. Около полутора лет он по малой депрессировал и писал кандидатскую по Ван Гогу.
Через семь лет вышел на балкон и глянул вниз. Сентябрь. Ночь. По углам — фонари.
— Ну что ж вам еще надо, — закричал он, — что вам еще надо, суки!
С тех пор пьет, опустился совершенно, но жить ему стало гораздо легче.
Не учить
В семнадцатой школе мальчик разбился. Влез на крышу за каким-то хреном и разбился. Четыре этажа — и на асфальт.
Одни говорили, что он был в Аллочку влюблен. Другие — что нет.
А по мне, теперь какая разница, главное, чтоб на чердак замок повесили.
Посмертная Слава
У Вяземской Славы лет только в тридцать закончились попытки к самоубийству. Человек она тонкий, душевный. Чуть что не так, — получайте: димедрол с портвейном.
Ничего. Вытащили, реанимировали.
Туда-сюда — обидели. Ага. Хлоп, — повесилась. И «скорую» вызвала.
Стояла с веревкой на шее часа полтора, пока медики в комнату не ворвались. Тут она раз, — и закачалась в петле. Шейку скособочила, слюнку пустила. Красота.
Ну, сняли, конечно. Курс психотерапии и санаторно-курортного лечения.
Проходит чуток времени. Любимый изменил. Ага. Так получайте. Врубила газ, закрыла окна. Легла. Сосед в общем коридорчике прикурить захотел. Как е…ло! Страсть.
Двери с петель, кухня сгорела вся, две стенки в службах, сосед — труп.
Славу пожарники спасли.
Оклемалась. Пережила. Только все успокоилось, — папа с мамой разводиться решили. Бедняги.
— Ага, — думает Слава, — получайте.
Села в ванную. Вскрыла вены. Ну что. Лежит. Водичка теплая. Стала уже засыпать. Вошел папа. Дверь забыла закрыть.
В восемьдесят девятом прыгнула с пятого этажа и сломала ноги, в девяносто втором бросилась под машину.
