Мужа трусит, слезы на глазах, пальцы ломает.
— И что ты не уходишь, — задумалась она, — или тебе идти некуда?
Хорошие люди
Ванька шел по мосту, и его сбила машина. Он упал в речку и стал тонуть. Тонул он молча, думал о маме. Спасли, выволокли, отвезли в больницу.
Теперь приезжают каждый день с пакетами еды, лекарствами, хорошими книгами.
Лидия Александровна, управлявшая машиной, оплатила операцию, и все срастается великолепно.
Михаил Григорьевич, ее муж, отличный рассказчик и тайком от Лидии Александровны дарит Ваньке много интересных вещей.
Надо же, какие хорошие люди попались, — говорит Ванькина мать, — что б мы, сынок, без них и делали.
Волк
Снилась Волку Золотая собака. Он заулыбался и проснулся. Встал — походил. Снова лег. Сон продолжился.
Часа в четыре пошел к реке. Попил. Посидел. Мог поймать зайца, но не стал.
«Зайцы — не виноваты, — подумал Волк, — виноваты все мы».
Никитка
Никитка за бабами гонялся по всему селу. Догонит и раз — поцалует, раз — поцалует.
Бивали его за это неоднократно.
Значит, было за что, — не без гордости говорил усталый Никитка в таких случаях.
Дантес
Старик Ле О Кей шел через границу. Легкий пар клубился над землей. Холод шел из ноздрей. Раннее утро.
— Стой, кто идет, — спросила граница.
— Пушкин, — усмехнулся Ле О Кей.
— Проходи, Александр Сергеевич, — сказал майор Еремеев.
Старик Ле приблизился, а майор убил его из пистолета.
Похоронили его в кустах ракиты, крест поставили. Пионерская дружина носит имя старика Ле.
Муравейник цветов
Братья Будденброки полюбили Валечку из пятого цеха. Помучались до вечера, купили цветов, да и прижали ее в темном переулке.
— На, — говорят, — тебе купили.
Ну, Валька растерялась, понятно. Что делать? Неизвестно. С одной стороны, и цветы, и галстук с рубашкой на Будденброках. Да с другой — их то, все-таки, семеро.
— На, — гудят Будденброки, головы наклонив, — цветы все-таки.
— А зачем, все-таки? — спрашивает находчивая Валька.
— Ну, — сказали Будденброки, — тебе все-таки видней.
— Ладно, — говорит Валька, — давайте.
Взяла сиреньку, а она тяжелая, много потому что. Будденброки счастьем залились, стали Валечку обнимать. Та — хохочет. Сиренька валится.
— Ух, — говорит, — хорошо, как в армии.
Луковый суп
Собрались как-то ночью в степи все русские писатели. А дело было в феврале. А они — голые. Вот так случай! Но тут раз — и оттепель. Другое дело. Хотя и померзло их все равно — страсть. Валяются, как ежики мертвые, под кустами.
Человек же двадцать обнялись и стоят. Вроде так теплее. Но это кто в середине. С краю же холодно, хоть и простора больше.
