Восьмое июля
С утра хмурило. Петрищев сложил тетрадки, убрал на кухне, стал дожидаться молодую жену, которая вчера вечером ушла к подруге и до сих пор никуда не вернулась.
Студент Петрищев очень любил различных писателей. В детстве ему пророчили большое будущее.
Однако жизнь не пряник. В августе он переспал с Верочкой, чтоб уже в воскресенье центростремительно сделать ей буквальное предложение, а сейчас, спустя три недели, дожидаться ее по утрам.
«Она шла по широкой и многолюдной улице», — записал он в своем писательском дневнике.
Подумал, сделал изящный росчерк, нарисовал довольно правдоподобную голову вахтерши третьего общежития. Задумался.
«— Блядь ты такая, — сказал ей рыбак-отец. Его кустистые черные брови сходились на переносице и оканчивались в ней».
Петрищев поставил точку. Остановился. Встал. Налил себе из литровой бутыли дешевого и крепкого вина. Выпил. Подошел к окну.
«Закат упал на город, и спелые ноги проходящего населения будоражили умы. Старик-отец и сам был не ангел, но такого от единородной дочери не ожидал».
Петрищеву вспомнилась мама. Блины со сметаной. Захотелось плакать. Однако его сильной стороною был именно самоотверженный труд. Посему он сосредоточился и написал:
«…Но в городе свирепствовал тиф. Шла война, и таких, как его дочь, следовало…»
Тут Петрищеву стало решительно не ясно, что сделает со своей дочерью мудрый и сильный старик-рыболов.
— Хрен же его знает, — сказал он четыре раза вполне бессознательно. Пошел и открыл форточку. В форточке, если глядеть сверху вниз, шла Верочка.
«— Прощаю тебя, — сказал старик-рыболов, — потому что… потому… блядь ты такая, ведь человек должен быть сильный и красивый, а ты, Бог его знает… может быть, все еще будет хорошо».
Утюг
В семье появились деньги. Первые. Еще несмелые и основательно нечистые.
— Давай купим утюг, — сказала Верочка в порыве чувств.
Петрищев нахмурился.
«…Сазонов бросился в сырую мглу, за ней, за единственной, за счастьем своим, которое не мог уже упустить…»
— Слушай, — сказал он раздраженно, — какого веника нам покупать утюг? Может, лучше пьянку организуем? Конкретную.
— Петрищев, — сказала Верочка, — ты алкоголик, а не семьянин.
— Знаешь что… — сказал Петрищев.
«…Она бежала по проулку и не чуяла ног. — Боже правый, — думала она, — как он мог, как он мог! И с кем, с этой шалавой, с этой некультурной женщиной! У нее же ноги, как у мыльной лошади, а груди, груди…»
Груди Петрищев любил, посему остановился передумать и отдохнуть.
