— Энн, мне надо ехать — сейчас же. Мы не можем. Мне надо встретиться с Борденом.
— Марк. Я тебе совсем не нравлюсь? Ты считаешь, что я некрасивая?
Мои пальцы чувствовали ее мягкие плечи. Каждые несколько секунд ее тело вздрагивало, и эта дрожь через пальцы проникала в мое тело.
— Конечно, ты красивая, — сказал я. — Ты прекрасна, ты восхитительна… — Я умолк. Я не мог найти слов, чтобы объяснить ей мое состояние.
— Тогда не будь жестоким, — лепетала она. — Я же сказала тебе за столиком, как я себя чувствую. Помоги мне, Марк, помоги.
Она еще крепче обняла меня и снова прижалась ко мне. Ее губы снова слились с моими. Ее пальцы скользнули по моей щеке и вниз по груди. Через тонкую рубашку я почувствовал, как ее ногти врезаются в тело. Сердце у меня тяжело забилось.
Я чувствовал ее мягкое, податливое тело. Она повозилась со свитером и прижала мою руку к своему телу. Она запустила мне руку под рубашку и я почувствовал, как ее ногти вонзились мне в кожу. Я провел рукой по ее телу и обхватил ладонью ее твердую, теплую грудь. Ее губы жадно впились в мой рот, мое лицо пылало от ее дыхания. Казалось, что ее грудь обожгла мою ладонь, когда она выпрямилась и выгнулась вперед. Все слилось — ее нежная грудь, бархатная кожа, ее бедра, влажные требовательные губы.
— Марк, — нежно прошептала она. — Марк, полюби меня, люби меня, люби меня.
Эти слова, как ледяная вода, обрушились на мою плоть.
Я вдруг вспомнил, как Глэдис произносит те же слова, почти так же, как Энн, те же едва слышимые фразы, нетерпеливые, неразборчивые, слившиеся в одно слово. Вспомнил, как напрягается тело Глэдис, а ее руки судорожно впиваются в мое тело. Глэдис. Миссис Уэвер.
Я неожиданно грубо оттолкнул Энн от себя.
Она охнула.
— Марк!
— Иди домой, Энн. — Я не узнал свой голос — грубый, мерзкий.
— Что случилось? Я не понимаю.
— Пожалуйста, Энн. Иди домой.
— Ты серьезно?
— Да.
Не знаю, как долго она смотрела на меня, моргая и крепко сжав рот. В конце концов она вымолвила, наклонив голову:
— В чем дело, Марк?
— Ни в чем. Не знаю.
— Тебе что-то во мне не нравится?
— Нет.
— Тогда почему?
— Не могу тебе сказать. Сам не уверен. Я совсем запутался. Просто… просто забудь об этом, Энн.
Несколько мгновений она сидела тихо, потом тяжело вздохнула.
— Я войду в дом, Марк, и поднимусь к себе наверх. И буду думать о тебе. Это то, что ты хочешь.
— Наверное.
— Я разденусь, думая о тебе. Лягу голой в постель. И буду думать о тебе. Я буду бодрствовать. И я буду думать о тебе.
