Лила же исчезла из жизни Фаррелла еще до заката. К матери она не поехала, но собрала вещи и перебралась к друзьям, в Виллидж. Позже он слышал, будто она живет на Кристофер-стрит, а еще позже, что она переехала в Беркли и вернулась в школу, доучиваться. Он никогда ее больше не видел.
— Этим все и должно было кончиться, — сказал он однажды Бену. — Уж больно много мы друг о друге узнали. У всякого знания, видишь ли, есть оборотная сторона. Она не смогла бы смотреть мне в глаза.
— Потому что ты видел ее с этими псами, ты это имеешь в виду? Или потому что знала, что ты не помешал бы тому дурачку ее пристрелить?
Фаррелл покачал головой.
— Это, наверное, тоже, но не только, есть еще кое-что, известное мне о ней. Когда она прыгнула в последний раз, она метила не в него. Она летела прямо на мать. Если б не солнце, она бы ее прикончила.
Бен негромко присвистнул.
— Интересно, знает ли об этом старуха?
— Берника знает о Лиле все, — ответил Фаррелл.
Миссис Браун позвонила ему почти два года спустя — сообщить, что Лила вышла замуж. Она потратила немало усилий и денег, чтобы его отыскать (в местах, где тогда обитал Фаррелл, телефонная связь действовала всего четыре часа в сутки), но по тому, как злорадно потрескивали в трубке статические разряды, он понял, что с ее точки зрения затраты себя оправдали.
— Он из Стэнфорда, — хрустела она. — Психолог-исследователь. На медовый месяц они поедут в Японию.
— Это чудесно, — сказал Фаррелл. — Я по-настоящему рад за нее, Берника.
И немного поколебавшись, спросил:
— А он знает про Лилу? Ну то есть, насчет того, что случается…
— Знает? — закричала она. — Да он рад до смерти, считает что это чудо! Как раз по его специальности!
— Чудесно. Замечательно. До свидания, Берника. Нет, правда, я очень рад.
И действительно, думая о Лиле, он испытывал радость за нее, смешанную с легкими сожалениями. У девушки, с которой он жил в ту пору, пунктик был до чрезвычайности странный.
