Саид искал ее по утрам, приходя на работу, и они говорили и улыбались, стоя рядом, и она могла коснуться его локтя, и они садились вместе за общим обедом, а вечером, после их работы, они гуляли по Марину, вверх и вниз по тропам и образующимся улицам, и однажды они проходили мимо хижины Саида, и он сказал, что живет здесь, и во время следующей их прогулки она попросила у него посмотреть его жилище, и они зашли внутрь, и они закрыли за собой пластиковый кусок двери.
Дочь пастора заинтриговали отношение Саида к вере, и как далеко простирался его взгляд на вселенную, как он говорил о звездах и о людях мира — очень завораживающе сексуально, и его касания, и черты его лица, напоминающие о ее матери и ее детстве. А Саид обнаружил, что с ней было изумительно просто разговаривать не только из-за того, что она умела и слушать и говорить, а из-за того, что она вызывала в нем желание слушать и говорить, и ко всему прочему она была настолько привлекательной для него, что было почти невозможно смотреть на нее, и также, хотя он не сказал ничего такого ей или даже никогда бы не подумал о возможности сказать, в ней ощущалось нечто похожее на Надию.
Дочь пастора была одним из местных лидеров кампании плебисцитного движения, которое пыталось вынести на всеобщее обсуждение вопрос создания местного законодательного собрания в районе Залива с членами собрания, выбранными на принципе «один человек — один голос», невзирая на происхождение голосующего. Как это собрание стало бы сосуществовать с функционирующими правительственными органами, это не было еще решено. Казалось, что у данного движения было лишь моральное право, но это право могло оказаться очень весомым в отличие от других голосовательных органов, где кто-то мог посчитать себя недостаточно интересующимся в голосовании, и это новое собрание могло бы представлять желания и интересы всех людей, и перед лицом этих желаний, как надеялись, было бы легче соблюдать справедливость.
В один день она показала Саиду какое-то устройство, похожее на наперсток. Она была очень довольной, и он спросил причину этого, и она ответила, что это устройство могло стать ключом к плебисциту, что оно могло отличить одного человека от другого, чтобы голосовали лишь один раз, и его производят в огромных количествах по такой дешевой стоимости, почти равной нулю, и он положил это устройство себе на ладонь и обнаружил к своему удивлению, что оно весило не тяжелее птичьего пера.
