— «Удивляюсь, что я никогда не упоминала об этом, когда писала. С тех пор, как ты дома, я так занята нашим бедным отцом и большой стиркой, что у меня не было досуга рассказать тебе что-либо, но я решила, что ты все знаешь. Он был очень сильно влюблен в нее эти два года, и для него является большим разочарованием невозможность всегда присутствовать на наших балах, но мистер Кёртис не может часто обходиться без него, а как раз сейчас в Гилфорде часто болеют».
— «Ты полагаешь, мисс Эдвардс питает к нему склонность?»
— «Я боюсь, нет. Ты знаешь, она единственный ребенок, и у нее будет по меньшей мере десять тысяч фунтов».
— «Но до сих пор наш брат ей нравился».
— «О, нет! Эдвардсы метят намного выше. Ее отец с матерью никогда не согласятся на это. Ты знаешь, Сэм всего лишь хирург. Иногда мне кажется, что он ей нравится. Но Мэри Эдвардс такая чопорная и скрытная, я не всегда догадываюсь, что с ней».
— «Пока Сэм не будет уверен в чувствах самой этой леди, очень жалко, что его поощряют вообще думать о ней».
— «Молодой человек должен о ком-нибудь думать», — сказала Элизабет, — «и почему бы ему не посчастливилось, как Роберту, который получил хорошую жену и шесть тысяч фунтов?»
— «Мы не должны желать счастья каждый для себя», — ответила Эмма. — «Счастье одного члена семьи это общее счастье».
— «Я уверена, мое все прошло», — сказала Элизабет, еще раз вздыхая при воспоминании о Пёрвисе. — «Я была достаточно несчастна, но не могу сказать тебе многого, так как тетя вышла снова замуж так глупо. Ну, ладно, надеюсь, что тебя ждет чудесный бал. Следующий поворот приведет нас к главной дороге. За изгородью видна церковная башня, она закрывает «Белый Олень». Я жажду узнать, что ты подумаешь о Томе Масгрейве».
Таковы были последние слова, произнесенные мисс Ватсон перед тем, как они миновали Главные ворота и въехали на мостовую городка, тряска и шум которой сделали дальнейшую беседу совершенно невозможной. Старая кобыла резво рысила дальше, не нуждаясь в поводьях, чтобы не сбиться с правильного пути, и допустила только один промах, попытавшись остановиться у лавки модисток перед тем как подъехать к двери м-ра Эдвардса.
М-р Эдвардс жил в лучшем на этой улице доме, и, возможно, лучшем в этой местности, если бы м-ра Томлинсона, банкира, можно было бы порадовать, называя его нововозведенный в конце городка дом с кустарниковой аллеей и подъездной дорогой лучшим в графстве. Дом м-ра Эдвардса был выше, чем все соседние, с двумя окнами с каждой стороны от дверей, окна были защищены цепью, протянутой между столбами, к двери вел ряд каменных ступеней.
