— «Милая маленькая крошка!», — воскликнула Маргарет, — «разлука с ней разбила мое сердце».
— «Почему же ты тогда так спешила уехать от нее?» — воскликнула миссис Роберт. — «Ты просто нечестная. Я ссорилась с тобой всю дорогу, разве не так? О таком визите я никогда не слыхала! Ты знаешь, как мы рады видеть любую из вас, если визит продолжается месяцами. И я прошу прощения (с саркастической улыбкой), что мы не смогли сделать Кройдон приятным этой осенью».
— «Моя дражайшая Джейн, не одолевай меня своими насмешками. Ты знаешь, что привело меня домой, пожалей меня, умоляю тебя. Я не подходящий объект для твоих острот».
— «Хорошо, я только прошу тебя не настраивать своих соседок против Кройдона. Если ты попридержишь свой язык, возможно, удастся уговорить Эмму вернуться вместе с нами и остаться до Рождества».
Эмма горячо поблагодарила.
— «Я уверяю, что у нас в Кройдоне очень хорошее общество. Я не часто посещаю балы, на них чрезвычайно смешанное общество, но на наши вечера собираются только избранные. На прошлой неделе в моей гостиной было семь столов. Вы любите сельскую местность? Как вам нравится в Стэнтоне?»
— «Очень», — ответила Эмма, подозревая, что развернутый ответ был бы уместнее. Она видела, что невестка сразу же стала ее презирать. Миссис Роберт Ватсон просто не знала, в каком доме Эмма жила в Шропшире, и была уверена, что у тетушки никогда не могло быть шести тысячи фунтов.
— «Как очаровательна Эмма», — с самым томным видом сказала Маргарет миссис Роберт шепотом.
Эмма была совершенно подавлена подобными манерами, и они не стали нравится ей больше, когда она услышала, как пять минут спустя Маргарет сказала Элизабет резким отрывистым тоном, совершенно не похожим на первоначальный:
— «Ты слышала о Пенелопе, с тех пор как она уехала в Чичестер? Я получила письмо на другой день. Я не подозревала, что она способна на такое. Я думаю, что она вернется назад «мисс Пенелопой», как и уезжала».
Таким, как она опасалась, станет обычный голос Маргарет, когда новизна ее появления сотрется, тогда тон поддельной чувствительности будет уже не нужен.
Леди были приглашены наверх, чтобы переодеться к обеду.
— «Я надеюсь, Джейн, что ты найдешь все достаточно удобным», — сказала Элизабет, открывая дверь в отдельную спальню.
— Доброе создание», — ответила Джейн, — «я умоляю, не надо церемоний. Я из тех, кто принимает вещи такими, какие они есть. В течение двух или трех ночей я надеюсь без особых сложностей обойтись небольшой комнатой. Мне всегда хотелось, чтобы меня принимали «en famile» (по-семейному), когда я к вам приезжаю, и сейчас надеюсь, вы не приготовили для нас грандиозный обед. Ты помнишь, что мы никогда не ужинаем».
