Доклад Гавварда был заперт в несгораемой кассе, в помещении, охранявшемся двумя часовыми…
И этот доклад исчез бесследно, каким-то необъяснимым образом, причем все замки кассы остались целыми и нетронутыми…
Майор Стильби никогда не видел своего начальника в состоянии такого бешенства… Полковник Гаввард то бледнел, то багровел. Он беззвучно приказал майору Стильби удалиться. И сидел в кресле с широко открытыми глазами в течение часа. За всю карьеру полковника Гавварда с ним никогда не случалось ничего подобного: ни в Пенджабе, ни в Непале, ни в Сирии, ни, вообще, где бы то ни было…
Полковник Гаввард после часа безмолвного и окаменелого изумления изломал в куски три стека, расшвырял по комнате все бумаги, находившиеся на столе, и ходил из угла в угол в течение двух с половиной часов. Приехавшему Томсону майор Стильби сообщил о своих опасениях относительно рассудка Гавварда…
Но вошедшему Томсону Гаввард сказал, стиснув зубы, свою любимую фразу…
— Не будь я Гаввард…
Борьба полковника Гавварда была сложной и трудной борьбой: он боролся против французского командования, во-первых. Он боролся против большевиков, во-вторых… Он боролся против неизвестной тайной организации, относительно которой ничего не знал, кроме того, что она опасна и угрожает ему, представителю Великобритании, в-третьих.
И, сжав кулаки, с проклятиями, полковник Гаввард поклялся, что он останется победителем…
Томсон молча слушал его. Затем сказал неторопливо и его длинное лицо слегка сморщилось:
— Джон, ты поставил в известность высшее командование?
— Конечно, черт побери… И мне известно, что точно такие же преступления против Британии происходят и в Константинополе. Там арестовано трое албанцев.
Задумчиво Томсон сказал:
— Я думаю, Гаввард, что это нелегкое дело, борьба здесь. Потому что, во-первых, рабочие массы Британии начинают понимать, что наши сообщения о большевизме иногда превратны…
— Хм… — сказал Гаввард…
— А массы колониальных народов начинают понимать, что Версальская конференция ничего не изменит в их положении…
Полковник Гаввард ничего не ответил, он насвистывал:
— Правь, Британия…
Командир Томсон попрощался с полковником Гаввард ом и вышел: это была их последняя встреча, ибо через три часа командир Томсон оставил свою службу во флоте его британского величества при некоторых, не совсем обычных обстоятельствах…
Командир Томсон вернулся на борт крейсера «Адмирабль» в пять часов вечера. В половине шестого взволнованный помощник ворвался в каюту командира и сообщил, что в помещении арестованного индуса неладно…
