Лишь слабо пожимаю плечами – ответить кроме согласия мне нечего.
- Скажите, вы ни разу не пожалели о том, что продали его?
- Нет, - быстро и твёрдо отвечаю я.
И мой ответ совершенно искренний. А Княгиня как-то загадочно, но несколько игриво продолжает улыбаться.
- Знаете, я нисколько не сомневалась в вашем ответе. Что вы именно так скажете. Вы ведь из тех женщин, что никогда не оглядывается назад и смотрит только вперёд. Ваша жизнь не терпит слова «если бы, да кабы».
Конечно, приятно выслушивать дифирамбы в свой адрес. Но сдаётся мне, Княгиня сейчас не совсем искренна. Уж слишком мягко стелет.
- К чему вы ведёте, Ваше Высочество?
- Просто пытаюсь узнать вас получше, понять вас. Мы ведь с вами так и не познакомились тогда, девять лет назад.
- К чему вдруг все эти перформансы? Для чего?
Очередная мягкая улыбочка, от которой у меня едва не появляется красная пелена перед глазами. Ещё чуть-чуть и задёргается глаз. Почему все политики такие? Неужели трудно прямо ответить на вопрос, а не юлить, бросать ненужные, путаные фразы? К чему всё это?
- Вам так не терпится узнать, для чего я вас пригласила?
Надо же, дошло наконец. А ведь этот вопрос я ей задала пару минут назад.
- Вы знаете, что согласно Соглашению между Правительством Земли и Эквей каждый год пятнадцать девушек проходят отбор на бесплатное обучение на Аквали?
- Знаю, - я недоуменно хмурюсь, пытаясь понять к чему вообще весь этот разговор.
Мне уже давно не пятнадцать и обучаться я точно не хочу.
- В этом году, в числе остальных четырнанадцати счастливиц, прошла отбор тринадцатилетняя Кэтрин Бишоп.
- Что, простите? - я слегка подаюсь вперёд, словно это может помочь мне до конца осознать смысл произнесённой фразы.
Но я всё равно не могу поверить. Это же точно какая-то ошибка или просто недоразумение. Кэтти не могла так поступить. Моя девочка не отправляла свою анкету на этот дурацкий конкурс и уж точно не могла пройти жесточайший отбор. Там же шанс один на миллиард… От последней мысли у меня что-то замирает в груди. Ведь так же, как и у меня когда-то.
Действительность не наваливается на меня удушливой волной. У меня даже дыхание не сбивается. Разум остаётся чистым и мозг уже принимается лихорадочно работать, пытаясь найти хоть малейшую лазейку в сложившейся ситуации. Ведь не может быть всё настолько безнадёжно. Ведь для чего-то Княгиня пригласила меня сюда. Ведь моё согласие, согласно этому чертову Соглашению, не требуется, и уж точно не для того, чтобы донести до меня эту «потрясающую» новость. Значит, и лазейка есть.
