Когда она добралась до дома, в квартире было темно, если не считать голубого мерцания телевизора. Дэн сидел на диване, сбоку от него стояла пепельница, а у его ног – бутылка пива.
– Ты рано вернулась, – негромко сказал он. – Хорошо провела вечер?
– Все нормально, – ответила Джен, чувствуя, как ее гнев утихает; было облегчением вернуться домой. – А где Кон?
– Пошел спать. Такой вот он тусовщик.
– Понятно. – Она постояла на пороге. – Что ты смотришь?
– Да так, переключаю каналы.
– Ясно.
Он поднял на нее взгляд и улыбнулся.
– Хорошо выглядишь. – Он похлопал рукой по дивану рядом с собой и чуть подвинулся. – Посиди со мной? В холодильнике есть еще одно пиво.
Она покачала головой, сбросила туфли на высоких каблуках.
– Думаю, мне сегодня хватит. – Она стояла в дверном проеме, просто глядя на него.
– У тебя все в порядке?
– Я иду спать. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Джен.
Конор спал, его тело растянулось на кровати, руки широко раскинуты. Шторы были раздвинуты, свет от уличных фонарей заливал комнату оранжевым сиянием. Она задернула их и, раздевшись как можно тише, скользнула под одеяло и придвинулась к Конору, так, чтобы чувствовать его тепло. Он пошевельнулся, обнял ее одной рукой и что-то тихо пробормотал, но она не разобрала что. Сна не было ни в одном глазу. Она слышала тихие звуки телевизора снизу и в какой-то момент подумала о том, чтобы встать, спуститься вниз и посидеть на диване с Дэном. Она знала, что он непременно скажет что-нибудь смешное и она почувствует себя лучше. Джен закрыла глаза и стала слушать дыхание Конора, медленное и ритмичное. Она чувствовала, как бьется его сердце. Она думала о том, какая хорошая у нее жизнь, как ей повезло и какая это бессмыслица, что сейчас ей так грустно.
Март 1996 г.
Самолет резко швырнуло влево, и Конор почувствовал, как екнуло сердце. Вцепившись в подлокотники и опустив голову, он прислушивался к изменениям в шуме мотора. Он бросил взгляд влево; сидящая сбоку от него женщина средних лет ободряюще ему улыбнулась. Он не боялся летать. Он никогда не боялся летать. Теперь же его переполнял ужас.
– Всего лишь небольшая турбулентность, – сказала ему женщина. Он кивнул и улыбнулся, почувствовав себя дураком.
Он и был дураком. Ему ни в коем случае не следовало вот так уходить. У него перед глазами до сих пор стояла картина, как она сидит на постели, протягивая к нему руку, зная, что, даже если он рассердится, даже если они сильно поссорятся, он не уйдет вот так, толком не попрощавшись, не поцеловав ее. Он видел, как изменилось выражение ее лица, когда он повернулся, чтобы идти, когда она поняла, что он вот так уходит. Конор до сих пор видел ее боль и чувствовал себя отвратительно.
