– Красиво помрет парень! – гордо заявил Гамильтон, прилаживая целый жгут разноцветных проводов, идущих от взрывателей, к корпусу коротковолнового приемника-детонатора и капая на картон желеобразную каплю припоя. – Перекусим?
– По паре пирожков, пожалуй, – согласился Лайнус.
Мы уже направились к выходу, как вдруг у Гамильтона запищал пейджер, а Лайнусу приспичило заглянуть в уборную. В общем, я остался один и, оглядевшись, заметил рядом какую-то приоткрытую дверь. Я заглянул внутрь, рассчитывая увидеть там мастерскую или съемочный павильон. Оказалось, что я сунулся на склад резиновых трупов. Такого помещения мне не то что видеть не приходилось, подобного я и представить себе не мог – мужчины, женщины, дети, инопланетяне; целые, разрезанные пополам, забрызганные кровью; сложенные поленницей руки и ноги; целые банки глаз и полки носов. Освещение было тусклым, воздух – затхлым и пыльным. Посреди помещения была навалена груда трупов – б/у, похоже, отработавших свое по полной программе и теперь направленных на последний отбор: еще одна съемка или окончательное уничтожение, – резиновые пришельцы – дряблые и словно покрытые слизью. Я подошел поближе, зачарованный этим неподожженным костром.
Я стал обходить комнату по кругу и зацепился свитером за какой-то провод; за моей спиной что-то глухо стукнулось об пол. Оглянувшись, я увидел то, чего видеть, наверное, был не должен: пластиковое женское тело, почти такое же, как у Карен, – иссохшее, скелетообразное, с желтоватого оттенка кожей; оно было сделано из пенополиуретана, на голове красовался безжизненный седой парик с прямым пробором. Упав, кукла откинулась спиной на стену и теперь сидела так, словно зацепилась за электрощиток.
Из коридора донесся голос Гамильтона:
– Эй, Лайнус, куда Ричи подевался?
Он перешагнул порог, увидел меня и улыбнулся, полагая, что я в восторге от главного местного аттракциона. Он подошел поближе, посмотрел на манекен, посмотрел на меня и сказал:
– А, черт. Извини, Ричард. Мы снимали ее с месяц назад. Работали на фильме про выживших после авиакатастрофы, так и не найденных спасателями…
– А? Да, да…
– Надо было убрать ее в ящик.
– Черт побери! Гамильтон, неужели обязательно было одевать ее во фланелевую рубашку?
– Ну, а что такого? По-моему, очень натурально получилось.
Я вздохнул. Ребята не хотели ничего плохого. Я заставил себя подойти к кукле и осмотрел ее вблизи. Глаза из мастерской таксидермиста, пыльные синтетические волосы. Чтобы унять тошноту, подступившую к горлу, пришлось отвернуться. Гамильтон молча запихнул ее в груду отработавших свое пришельцев. Мы пообедали, а потом я поехал в Инглвуд. Мне хотелось увидеть настоящую Карен, почти не отличавшуюся от пластмассовой женской фигуры, которую я видел только что.
