— Дату высадки переносили из-за проблем с готовностью спускового челнока, — пояснил Макс.
— Корпус челнока без обшивки ржавеет шестой год под полиэтиленом. Можешь заглянуть в цеха на обратном пути, только смотри чтобы пыльной шапкой не пришибло. Там такой слой, что если обвалится – позвоночник переломит, — объяснил Маккензи.
— Почему NASA не созовет пресс-конференцию, не объявит о переносе даты?
Маккензи отодвинул коробку с пиццей и поставил локоть на стол. Коробка свалилась, но Бруно успел ее подхватить у самого пола.
— Всем плевать, — нараспев сказал Маккензи. — Знаешь, сколько пользователей следило за запуском последней команды «Ноя» в сорок шестом? Семь тысяч триста. И я знаю лично три четверти этих людей. А сколько следило за недавней свадьбой собачек той французской певички в Сети? Шестьсот миллионов в прямом эфире. Чувствуешь разницу? Да к нам журналисты заходят раз в год, как на поминки, проверить, не передохли ли мы тут от голода. Половина Конгресса думает, что проект «Террос» это название нового супермаркета.
— Многие знают в России. И следят.
— Да ни хрена они не знают.
Маккензи выхватил у Бруно коробку из-под пиццы, достал последний кусок и швырнул коробку в общую кучу под столом.
— Я знаю, — как бы в оправдание сказал Макс.
— Ты знаешь… — повторил Маккензи, сопроводив саркастическим кивком. — Доктор Пател был бы рад этому достижению.
— Тогда почему он ушел, почему перестал бороться? — спросил Макс.
Вопрос, кажется, показался Маккензи оскорбительным. Лицо его округлилось, а ноздри расширились. Макс не сводил уверенных глаз с начальника и тот, кажется, оценил смелость новичка.
— Потому что не мог смотреть как дело всей его жизни политики втоптали в грязь, — ответил Маккензи и поднялся со стула. — Урок окончен.
Бруно вернулся к себе, Макс занял место у пустующего терминала. Судя по тому как кресло продавилось, до него здесь сидел некто комплекции Бруно.
Маккензи стоял на центральной площадке, откуда просматривался каждый из присутствующих. «Глаз» ретранслировал телеметрию с марсохода. Датчики фиксировали подъем окружающей температуры на восемь градусов по сравнению с днем ранее.
Терминал Макса не реагировал на запросы. Маккензи заметил это и приказал Бруно помочь. Сам он пил кофе из бумажного стаканчика и всматривался в центральный экран.
— Этот терминал самый глючный, — сообщил Бруно. — Соседний намного лучше.
— Маккензи велел сесть за этот, — сказал Макс.
Бруно с пониманием кивнул. Макс спросил его шёпотом:
