— По его поступкам, — пожал плечами Лев. — Петр, вспомни, что такое психологический портрет. В данном случае он довольно отчетлив и характерен. Он не удосуживается работать чисто, довольно небрежен. Он решил устранить человека, который, видимо, отказался выступать на поединке по его правилам или который выступил, но нарушил договоренность. Решил его не просто наказать, а убить. Он считает, что у него есть такое право.
— Прямо-таки глава сицилийской мафии! — усмехнулся Крячко.
— Да-да, примерно так, — кивнул Гуров. — И следом он решает убрать и Иванчука. Во-первых, он наказывает человека, который сорвал банк не в его пользу, обыграл его в тотализаторе и сгреб большущую кучу денег. А во-вторых, он его конкурент в этом бизнесе. И, видимо, конкурент опасный.
— Так, — проговорил Орлов, постукивая пальцами по крышке стола. — И он нанял не профессионального киллера, а просто обычного уголовника, который чем-то там проштрафился, поэтому просто обязан выполнить его любой приказ. Или не его, а своего пахана, но пахан работает на нашего «оборотня». Все равно, Лева, нанимать того, кто может провалить дело… это как-то сомнительно.
— Нормально, — заверил Гуров. — Это вполне в характере людей подобного склада. Ему важнее преданность и исполнительность, ему главное — иметь в руках людей, которые управляемы, а не профессионала, который от его воли никак не зависит. Он может не выполнить приказ и потребовать, скажем, дополнительной платы, может шантажировать его потом. Или не он, а тот, кто стоит за киллером, посредник, на- пример.
— Ладно, давай следовать твоей логике, — кивнул Орлов. — Или, точнее, логике преступника, которую ты моделируешь. Он — властелин судеб и жизней, он волен карать и миловать. И он не стал убивать Макарова или просто не успел, не нашел.
— Скорее, не смог его найти, — согласился Крячко, — и решил запугать трупом бомжа, чтобы Макаров не вздумал бежать в полицию и кому-то что-то рассказывать о подпольных боях.
— Еще один штрих к небрежности нашего «оборотня», к его манере думать, что он недосягаем, и поэтому подойдет любой вариант действий, — продолжил Гуров. — Например, бомжа Калиниченко они просто задушили, хотя могли одурманить, опоить, оглушить. Они одевали его в дорогой костюм уже мертвого, что следует из замятости воротника рубашки, на которой нелепо закрутили галстук, не застегнули «молнию» на брюках, на ноги не надели носки. Даже не оторвали внутри нового, только что купленного костюма запечатанный пакетик с образцом ткани и запасными пуговицами. Хоть этикетку сорвали, и то хорошо.
