Сашка вспомнил свой первый бой в лесу. Вспомнил переполнявшее его чувство восторга. Вспомнил и доходившие до него слухи, что того или иного бойца на этом ринге убили, что тела прячут или имитируют несчастные случаи, чтобы не наводить полицию на след подпольного шоу с тотализатором. И сейчас смерть смотрела ему в лицо вот этими раскосыми глазами то ли корейца, то ли китайца. Он понимал, что дерется уже не за победу, а за свою жизнь. Понимал, что нельзя поддаваться панике, нельзя соглашаться с тем, что ты оказался слабее. Тогда конец будет быстрым и неизбежным. И Сашка, стиснув зубы, продолжал бой, издавая истошные боевые выкрики, которые исходили из самых глубин его жаждущей жить утробы и заставляли холодеть спинами самых впечатлительных зрителей.
Он дрался, он продлевал свою жизнь, чудом держась в поединке против вооруженного соперника уже минут пятнадцать. И вдруг — ошибся. Промах, поставленный блок опоздал, и удар древка копья сбоку в голову заставил Сашку покачнуться и на миг потерять ориентацию. И тут же жесткий удар ногой в колено заставил его опуститься от острой боли вниз. Третьего удара он избежал, взвыв от боли в ноге и бросив свое тело в сторону. Его спина прижалась к холодной кирпичной кладке стены и…
Лезвие наконечника копья оказалось прижатым к его горлу. Раскосые глаза его противника холодно сверкали. Сашка смотрел в эти глаза и не видел в них ни надежды, ни пощады, ни жалости. Не хватило скорости, не хватило реакции, думал он, стараясь не опускаться до мысли, что сейчас один восторженный возглас среди зрителей, противник нажмет копьем… и все. Холодная сталь разрежет горло, и он, захлебываясь кровью, рухнет на песок под ногами.
Резкий крик пронесся под низкими сводами подвала, и Сашка со стоном закрыл глаза. Лезвие дрогнуло, нервы, натянутые как струна, казалось, лопнули, и из Сашкиных глаз брызнули слезы бессилия и злости.
Он не знал, не понял, что в подвал вбегают люди в опущенных на лицо «балаклавах» и шлемах. С автоматами и в черных берцах. Резкие крики заставляли всех оставаться на местах и не двигаться. И уже разоружали охранников, уже чьи-то властные шаги приближались к трибуне и главной ложе. Сашка упал, так и не приняв смерти. Просто ноги отказались его держать. Нервное потрясение оказалось слишком сильным для него.
Гуров проходил мимо омоновцев, укладывающих на пол охранников этого шоу, разводивших по стенам зрителей и отделявших организаторов. Люди в подвале даже не возмущались, молча доставали документы и отдавали их в руки оперативников МУРа. Лев дошел до выделенной красным шнуром богатой ложи, такой же примерно, как и в спорткомплексе «Заря», только здесь, в подвале «Юности», и кресла были побогаче, и посуда для гостей была подороже. Надо думать, что и ставки, учитывая настоящее холодное оружие и настоящую кровь на арене, были посерьезнее.
