— А вон и Клем топчется со своей секирой, — тоже заметил Оливер сурового великана наверху. — Иди, поздоровайся с хозяином, парень. Ничего, не измажешь его своими соплями.
О соплях он сказал с насмешкой, добавив, что Клем сильно простудился, когда недавно ездил по приказу госпожи в Йорк. Видите ли, леди Грейс пожелала украсить к Рождеству свои покои новым гобеленом. Старик говорил это ворчливо, но сам Дэвид не имел ничего против, чтобы его жена обустраивала свое жилище так, как ей хотелось. Она была его супругой, хозяйкой замка, и он никогда не отказывал Грейс в ее прихотях. Сейчас же он лишь смотрел, как Клем, не сходя с лестницы, отвесил ему поклон, а затем удалился во внутренние покои.
Повар Лео, наоборот, не спешил уходить. Он сообщил, что кухарки уже разогрели похлебку с бараниной и спутники милорда успели отдать ей должное. И теперь Лео желает выяснить, подать ли милорду горячее варево сюда, в зал донжона, или господин пройдет в кухню, чтобы присоединиться к своим ратникам. Кухня располагалась в отдельном доме, в стороне от других строений, как и полагалось во избежание пожаров, и к ней надо было идти через двор, а на улице завывал ветер и стало припорашивать.
— Я поем позже, старина Лео, — сказал рыцарь, похлопав кухаря по плечу.
— Позвольте спросить, милорд, — не отступал Леонард. — Могу ли я отнести пару горячих булочек нашей малышке Матильде? Госпожа наказала ее, лишив завтрака, но малышка могла проголодаться, сидя в холодном помещении, и пара горячих булочек ей не повредит.
Дэвид сначала ничего не понял, но тут и Оливер сказал, что Тилли по приказу хозяйки заперли в холодном чулане возле сокольничьей…
Дэвид резко поднялся и кинулся вверх по лестнице. Запереть его младшую дочь в холодном чулане! Да еще голодной! Он почувствовал, как в нем нарастает гнев. Столь строгое отношение леди Грейс к их младшей девятилетней дочери всегда вызывало у него недоумение. Конечно, Матильда, или Тилли, как он ее называл, нуждается в строгости, будучи своевольной девочкой, да еще и избалованной дворней, которая обожала ее. Но надо же кому-то баловать малышку, если родная мать так сурова с ней!
— Тилли! — Он резко отбросил засов и открыл дверь.
Матильда тут же прыгнула ему в объятия, обхватив руками и ногами. Она была холодная как ледышка, растрепанные темные пряди падали на такие же зеленые, как у Дэвида, чуть раскосые глаза.
— Как хорошо, что ты приехал, отец! Не уезжай больше! Обещаю, что стану послушной и не буду больше бросаться комьями грязи со стены в отца Дерика, если ты пообещаешь остаться в Нейуорте.
