— Тебе не обмануть нас, жрец! Я видел сам, как жрица в белом сражалась мечом! Одна, против разъярённой толпы, окружённая со всех сторон. Я видел это, так не мог бы сражаться даже сам Фурими! С площади унесли больше десятка тел, и ещё больше отправили к лекарю. Если бы у стражников не нашлось метательных ножей, она бы ушла, прорвалась бы через толпу к переулку.
Син повернулся к болтуну. Ему казалось, что волна холода поднялась от сердца и ударила в голову. Во рту появилась горечь, ногти до боли впились в сжатые кулаки. Мало кого в жизни ему хотелось убить так, как этого заносчивого кретина.
Поёжившись под ледяным взглядом жреца, дворянин продолжил уже не так уверенно:
— Если уж баба способна на такое, что говорить о настоящих мужчинах! Я согласен принять это твоё посвящение, и даже носить белое — если ты будешь учить меня.
— Храм не настолько нуждается в последователях, чтобы вербовать их такими способами. — Собственный голос, скрипящий и ломкий, испугал жреца. — И менее всего мы нуждаемся в таких, как ты! А если ты ещё раз посмеешь упомянуть о той женщине, я совершу грех первого рода! Пошёл прочь, шваль!
Как ни странно, у гордого аристократа хватило ума не пытаться продолжать разговор. Сина, наконец, оставили в покое.
Он сидел в полном отупении, и даже когда в руки сунули миску с жидкой кашей, жевал бездумно, не ощущая вкуса и ничего не видя перед собой. Почему это ударило так больно именно сейчас? Не тогда, когда он узнал о её смерти. И не бессонной ночью после этого. Он был готов услышать об этом в любой момент, но почему именно сейчас это укололо так безжалостно?
Может, потому что равнодушный негодяй так азартно описывал твой последний бой. Тебе никогда не хватало смирения, как и мне, впрочем. Но я смирился со смертью, ведь мы давно едины с госпожой, а ты так любила жизнь… И как знать, может быть, именно твой последний бой так помог мне. Эти люди ведь хотели убить и меня. Но боялись. Ведь первые напавшие умерли бы наверняка, если уж женщина так легко сеяла смерть.
В смешанном свете луны и костра танцевал силуэт. Нет, не танцевал. Когда-то, десятилетия назад, он тоже тренировался похожими методами. Фурими? Ну кто ж ещё… Вспыхивали призрачными искрами капли пота, маслянисто отблескивало лезвие меча.
Син невольно покосился на остальных и тут же уловил блеск белков глаз. Смотрели все. Пожалуй, сам Син и в молодые годы постеснялся бы отрабатывать движения на глазах такой аудитории, но он никогда не был так красив, как принц. И никогда не был так мускулист и крепок. Пожалуй, учитель был бы недоволен. Сила тоже нужна, но увлечешься силой — потеряешь в скорости.
