Веревка разъехалась, и вес девушки нарушил Карино равновесие. Качнувшись назад, она едва успела протянуть руку и захлопнуть окно, прежде чем перевернулась и ударилась головой о деревянный пол.
С минуту она лежала, просто дыша, тепло и запах девушки накрыли ее, словно одеяло. Затем почувствовала пульс щекой, придавленной шеей верхолазки.
– Ты в порядке? – взвизгнула Кара громче, чем хотела. Она выкарабкалась из-под девушки и склонилась над нею. – Ты… чтоб тебя, вообще жива?
Запеленатая в кожу куча завалилась набок. На измазанном кровью лице затрепетали веки, и незнакомка судорожно вдохнула. Глаза открылись, медленно сфокусировавшись на Каре, и расширились от ужаса, метнувшись к ножу, который та все еще сжимала в руке.
Кара подскочила, словно держала в руках живую змею, и бросила нож на стол. Глаза девушки снова закатились.
– О, расколотый гранатой Маго, – пробормотала верхолазка. – Не долго же я продержалась.
– Совсем неглубокие, – сообщила доктор, глядя через очки в проволочной оправе.
Девушка – верхолазка – лежала на одном из белых диванов, волосы покоились на куртке Эдварда, пропитавшейся кровью. Кровь, песок и грязь стерли губкой, а лоб и щеки обработали дезинфицирующим средством – с резким запахом и, вероятно, щиплющим.
Открывшееся лицо оказалось совершенно симметричным, разделенным серебряным швом, бегущим от волос до подбородка. Девушка отличалась поразительной красотой, что не мешало ей «украшать» себя: у осветленных, включая брови, волос проступали темные корни, в том числе на бровях. На каждой скуле красовалась татуировка в виде маленькой молнии. По всему левому уху тянулся ряд шипов, а в левую ноздрю было вдето колечко. Правые ухо и ноздрю тоже украшали маленькие дырочки, словно девушка регулярно перевешивала пирсинг с одной стороны на другую.
Страннее всего оказались порезы. Осколки шифера открыли на лице множество мелких ранок, в точности повторяющих друг друга по обе стороны от серебряного шва. Если доктор и нашла в этом что-либо странное, то виду не подала, лишь щурилась на лампу, продевая нитку в иголку.
Кара не могла понять, что, но что-то притягивало ее взгляд к лицу девушки. Может быть, эти порезы и понимание, что, не предприми она ничего, они бы не оставили на лице живого места. Кара почти не думала об этом тогда, но теперь…
«Я спасла твою жизнь». Медленно подбирая слова в голове, она шарахалась от них, от огромной ответственности, которую они предполагали. Одно решение – несколько кратких секунд. Ее пугало, что значимая связь могла появиться так быстро.
