Как всегда, в мотеле произошла какая-то накладка, и к ночи у меня в мансарде обретались пять поэтов, два драматурга, эссеист и критикесса. Одно спасение, что спать все равно никто не собирался (где бы это я их разместила, интересно?), а собирались они трепаться до утра под чай с пряниками. Кешка летал легкой ласточкой в магазин, к мамаше за стульями, за большим чайником, на угол за квасом, в обком, к Стасу, в мотель. Кажется, весь этот бедлам с умными разговорами ему здорово нравился. Без Кешки я бы просто зашилась. И, наконец, надо же было оставить кого-то на хозяйстве, когда мне пришлось ехать в аэропорт заполночь — встречать московское светило.
Светило это еще то оказалось. Оно с отсутствующим видом вышло из тамбура аэровокзала, остановилось, кинув к ногам роскошный крокодиловый «дипломат», заложив руки в карманы белесых джинсов, и задумалось. Странненькое это было зрелище: посреди бурлящего южного аэропорта, в толпе злых от недосыпа и общего безобразия людей отрешенно стоит худой длинный человек с нездешним выражением на лице. Между прочим, стоял он так долго. Я не спешила подходить — мне было любопытно наблюдать за ним, хотя он просто встал и стоял. Как памятник неизвестному критику.
Но московским гостем заинтересовался дежурный милиционер. Тот посмотрел на стража порядка, как на инопланетянина. Пришлось срочно вмешаться. Мило улыбаясь и щебеча, я вручила критику цветочки и повлекла его к стоянке такси. Реплика в сторону: когда к этому светилу отечественной литературы подошел старшина милиции, то столичный интеллигент с тонкими запястьями совершенно автоматически поставил ноги в позу «Т». Однако… Нет, и откуда это у нашей интеллигенции этакие шпанистые замашки?
Он пожелал узнать, куда я его, собственно говоря, везу. Я назвала гостиницу, где под его известное имя все-таки удалось забронировать номер. Он сморщил горбатый аристократический нос и обронил:
— Ах вот так вот…
И более — ни слова, кроме сухого «до свидания» после того, как ключ от номера оказался у него в руках. Ну и подумаешь…
Такси я отпустила, пешком идти было день, темно, пустынно… словом, я плюнула на осторожность и перенеслась в свою мансарду. Вернее, я хотела перенестись и даже начала осуществлять свое намерение. Но мой, так сказать, эшелон оказался занят. Я с размаху врезалась в чье-то астральное тело, которое прокомментировало это событие весьма энергично. Кувыркнувшись в вольном эфире, я только и нашлась ответить: «Сам дурак!»
