— Я? — встрепенулся он и тоскливо вздохнул: — Нет-нет, я слушаю. Просто мне кажется, что мое дело безнадежно.
— Совершенно верно, — сказала Серафима. — Но я соглашусь вам помогать, если вы мне расскажете голую правду.
Она согласится! Ой дура… Решает-то он, а не она, соглашается он, гонорар платит он и, как следствие, музыку (выражаясь фигурально) заказывает тоже он. Да и где Симочка видела голую правду? Весь парадокс в том, что правда всегда одета — в витиеватые слова, которые не всегда можно отличить от лжи, в темперамент, за которым этой самой правды вообще не видать, ибо подается она эмоционально. Выручила Ляля:
— Никита не может тебе рассказать правду, потому что сам ее не знает. И ничего не понимает, как и я.
— Ляля, не въеду, чего вы от меня хотите? — вытаращилась Сима, употребив современный сленг. — Доказать суду после тестирования ДНК, что Никита не имеет отношения к ребенку, нереально, это стопроцентный проигрыш. Будь у вас пятьсот адвокатов, вы все равно пролетите как фанера над Парижем. Я не хочу вас обманывать и обнадеживать пустыми обещаниями.
Честная девушка — уже приятно, но слишком зеленая, чтобы понимать весь кошмар, постигший Никиту. Он хотел извиниться и откланяться, но Ляля вновь взяла инициативу в свои руки:
— Нет, дорогая, нам не это нужно. Точнее, ты сразу перескочила на результат, до которого о-очень далеко. Мы… то есть Никита хочет выяснить, каким образом без него Яна забеременела от него, ферштейн?
Серафима глазами — хлоп, хлоп… Задачу Ляли ей сложно понять вот так, с наскока, да и любой на ее месте сначала представил бы визуально, как это: забеременела от него, но без него? Анекдот, не так ли? А потом что сделал бы нормальный юрист? Да попросил бы не морочить голову. Что она вообще понимает в жизни, людях, отношениях?
— Я хочу, чтобы именно ты покопалась, — втолковывала бестолковой Серафиме Ляля. — Ну, раскопала, как сделала Яна ребенка от Никиты. Ты же юрист, должна знать способы мошенничества, к тому же у тебя талант к этому… расследованию.
— Случай беспрецедентный, — озадачилась та, одновременно пристально изучая Никиту своими темными очами безгрешной девы. — Мне известен только один ребенок, зачатый абсолютно без вмешательства мужчины.
— Да? — обрадовалась Ляля, одновременно толкнув пострадавшего в плечо. — Слышь, Никитка, у тебя дела не так уж безнадежны. Слава богу, ты нас успокоила, Сима. И кто был зачат?
— Иисус Христос, — сказала та, рассматривая фото.
