А ей все равно было жалко, ведь говорят: обещанного три года ждут, бывает, так и не дожидаются. Открыв дверцу такси, он наклонился и спросил:
— Шеф, подвезешь? Но нам далеко…
Дежурная вытянула вперед шею, читая удостоверение, прочитав, подняла глаза, наполненные непониманием, на Торокова и виновато улыбнулась:
— Они только что сдали номера.
— Только что? Сдали? — повторил он механически. — Что-нибудь говорили при этом?
— Нет. Хотя да… Молодой человек поторапливал меня, а девушка ушла до того, как сдала свой номер, вместо нее он сдавал. У них билеты на поезд, они опаздывали…
Все, что надо, Тороков выяснил и побежал к лифту, скомандовав остальным двум:
— За мной!
Дежурная смотрела им вслед, пожимая плечами и вслух неторопливо рассуждая:
— Бегут, несутся… так до инсульта добегут. Ведь все равно быстрее, чем есть, не будет.
Тем временем Тороков нервно бил кулаком в стену лифта, как будто от этих ударов глухая коробка обязана очутиться внизу в два счета. Когда сели в машину, он приказал ехать на вокзал и включить проблесковый маячок, чтобы не задерживаться на светофорах. Тороков надеялся успеть, теперь все зависело от скорости и слаженности, поэтому он, развернувшись в салоне лицом к коллегам, распределял обязанности, показывая пальцем на каждого, кому говорил:
— Ты! — сразу бежишь в кассу, но не пригородную. Требуй, чтобы кассир нашел фамилии, узнай, на какой поезд они взяли билеты. Ты! — бежишь к начальнику станции и предупреждаешь о нашей облаве, он должен дать приказ о задержке отправления поезда, чтоб ни один, который отходит в ближайшее время, не отправился в путь! Ты! — выясняешь по расписанию, какой поезд отправляется с минуты на минуту, бежишь ко мне на перрон, а я пока поищу их среди пассажиров на посадке.
— Они могли уже сесть в поезд, — сказал последний, кому Тороков отдал приказ. — А как вы их узнаете?
— Связь держим по телефону, — не ответил Тороков, ему просто нечего было сказать, кроме как рассчитывать на везение.
— Ой, что-то очень много надо сделать за каких-то шестьдесят секунд, — съязвил на заднем сиденье один из милиционеров.
— Потому и много, что нам эти ребята нужны, — проворчал Тороков. — Что успеем, то успеем, а нет — будем думать, как действовать.
В вокзал вбежали дружно, так же дружно разбежались в разные стороны. Тороков носился по перрону, выискивая высокого молодого человека с зелеными глазами (которые не увидишь издалека) и стройную девушку-брюнетку — это все приметы. Глупо, но приходится довольствоваться малым, иногда и таких данных не имеется. Подозрительное поведение все равно должно как-то обозначиться, ибо человек часто действует бесконтрольно, на это надеялся Тороков. Положение ухудшал свет, да, электрический свет — тусклый, грязно-желтого цвета, бросающий много теней в разные стороны, в общем, какой горит на всех вокзалах страны ночью. Подобное освещение превращает людей в хаотично движущуюся массу и, что называется, без лица; оно искажает мир, как искажает кривое зеркало, глупо было бегать среди этой толпы в поисках двух человек, которых никогда не видел. Признав ошибку, он поплелся к зданию вокзала, то и дело оглядываясь и врезаясь глазами в фигуры людей.
