Отряд вступил в Узбой. Так называется старое русло Аму-Дарьи. Когда-то здесь была жизнь. Шумные и многолюдные города с гудящими базарами были окружены богато орошенными полями. Но Дарья пошла по другому руслу, и страна погибла. Каракульские пески сравняли и затопили развалины.
Лучшим местом пути считался Узбой, так как здесь не было песка. Раскаленный булыжник сплошь покрывал все пространство в километр шириной и несколько сот километров длиной. На каждом шагу кованые копыта скрежетали и скользили. Кони проваливались чуть не по колено между камней.
Далеко в стороне, на высоком обрыве, который когда-то был берегом, торчали столбы. Это были деревья. Твердые, как кость, лишенные коры и ветвей, они стояли от тех времен, когда здесь протекала река. От ветров и непогоды они непригодны были даже для топлива. Когда они горели, то не давали тепла.
Серые змеи нередко лежали целыми клубками в тени больших камней. Величественные развалины, засыпанные песком, медленно проходили далеко в стороне. Люди и кони с каждым шагом монотонно качали головами, как будто горюя о погибших городах.
Тоскливое выгоревшее небо было напоено пылью и отливало свинцом, как грозовая туча. Сухой воздух дрожал и струился над раскаленными камнями.
В полдень, когда солнце поднялось над головой, и тень всадника вся уместилась под брюхом коня, Ворон разрешил напиться воды из фляжек. При этом он предупредил, что до вечера больше пить не позволит. После минутного отдыха эскадрон продолжал путь. Ноги коней были изранены. Отряд оставлял за собой камни, забрызганные кровью.
Вскоре после остановки Ворон приказал Магодое взять пять человек и осмотреть развалины, показавшиеся в стороне. Он знал, что здесь должен быть колодец. Магома уехал, но скоро вернулся и испуганно доложил, что колодец завален камнями. При этом он добавил, что кругом колодца очень много следов и, повидимому, там недавно поили скот.
Ворон покачал головой и повел отряд вперед. Он не ожидал, что разбойники будут засыпать колодцы. Вода больше всего была нужна самим иомудам. Порча колодца считалась самым тяжким преступлением в каракумских песках. Зато теперь его осенила одна мысль, от которой он повеселел. Он знал теперь наверное, что впереди идет сам Джунаид-хан. Никто, кроме него, не посмел бы засыпать колодцы камнями. Кроме того, он знал, что хан недалеко и идет с небольшим отрядом. Он боится преследующего эскадрона и хочет оставить между собой и отрядом хотя бы день или два безводного пути. Недалеко в стороне показалась груда окровавленного тряпья. Тут же впереди стал виден такой же крапленый след на камнях, какой оставлял за собой отряд. Ворон недоумевал. Магома объяснил:
