— Ты опять пьян?
Собственно, я не был пьян и не встретились в этот день мы потому, что Даше нужно было «спешить с диссертацией». Я в этой ситуации считал себя страдающей стороной. Если еще помнить о моем громоздком и мучительном расследовании, можно себе представить размеры моего возмущения, после того как я был удостоен выслушать речь Дарьи Игнатовны о том, что ее потрясает моя беспечность. Почему в те дни, когда мы не можем встретиться, я не сижу за столом и не работаю «на наше будущее»?
— На что ты собираешься меня содержать? Сдашь бутылки от сегодняшней выпивки?
И после паузы:
— Учти, на моего папашку ты рассчитываешь зря. Сесть себе на шею он не позволит.
И добавила, смягчая:
— Нам.
Я снова попробовал обратиться к помощи Иветты. Ведя ежедневные обсуждения достоинств и недостатков повседневного любовника, можно и проговориться о появлении нового объекта интереса. Уже услышав один раз от честной Иветты твердое «нет» в ответ на свой прямой вопрос, я мог теперь применять только окольные средства. Это напоминало перетягивание паутины, микроскопическая неосторожность — и нить понимания лопается.
Несмотря на все примененные ухищрения, я не узнал ничего нового. Я в сотый раз услышал о том, что Даша удивлена моей тягой к безделью, моим нежеланием подумать о нашем общем будущем. По словам Иветты, Даша, по крайней мере на словах, смирилась со своей судьбой, в том смысле, что готова взять материальное обеспечение нашего счастья на себя. Это, конечно, ее не радует, но она свыклась с мыслью, что с ней рядом такой человек, который пальцем о палец не ударит, чтобы сделать счастливой любимую женщину.
Как всегда, закрыв ладонью трубку, я зарычал от бессильной злобы: не в этом было дело, не в этом! Но у меня не находилось внятных аргументов для опровержения ее ханжествующей правоты.
Каким женихам она отказала! Иветта помедлила, видимо, разворачивала бумажку с записями. Далее последовали имена маршальских внуков, сыновей генеральных конструкторов, племянников послов. И все лишь для того, чтобы оказаться в съемном шалаше малопишущего и многопьющего поэта.
Я продолжал рычать, слушая все это. Голос Иветты постепенно переходил на сторону обвинения. Ее бледная душа подпадала под обаяние чужого разочарования, она даже забыла о том, что сама является живым опровержением транслируемой теории.
— Какая совместная жизнь, Иветточка? Ведь она замужем и даже не заикается о разводе.
Мы проговорили еще с полчаса, и, как всегда, к концу нашей беседы Иветта полностью стала на мою точку зрения.
