— Да, мадам, я обещал вам музыкальное сопровождение нашего с вами праздника.
Что-то я не поняла, день рождения ведь вроде у меня. Похоже, Леха считает праздником мое появление тут. Конечно. Такие люди попадают в здешние места нечасто. Их здесь, оказывается, называют «пряниками». Я стала Лехиным пряником. Он в кои веки наелся досыта и, конечно же, считает сегодняшний день нашим праздником.
Леха долго распевался, настраивал инструменты. Камерный оркестр… Поправлял бабочку на воображаемом фраке. Потом вышел на середину камеры, еще раз откашлялся и торжественно, как конферансье, объявил:
— «Мендельсоновские дела». Песня тюремная. Слова печальные. Автор неизвестен.
Потом, спустя много лет, я узнала, что автор слов и музыки и исполнитель — Сергей Наговицын, но в то время я была далека от шансона. Вернемся в темную, грязную, прокуренную камеру, где выступает артист Леха.
Мендельсоновские дела
Напевает колесный стук.
Взяли прямо из-за стола,
Измарали в кровь фату.
Помню только скамью и суд,
Помню, дождик все «кап» да «кап».
И теперь мой душевный зуд
Утешает родной этап.
Спят котлы и фонарики в спецвагонах,
Автоматы в служебниках,
Пацаны, им по двадцать лет, в погонах
И друзья их в ошейниках.
Только мне не до сна:
Вспомнил мать, Иринку,
Вспомнил яблоню у реки.
И бегут в голове моей картинки,
И бегут километрики.
С центра музыку заказал,
Всей деревне гулять велел.
Детям «стольники» раздавал,
Денег тратил, не пожалел.
Гривы в ленточках у коней,
И гостями полна изба.
Все как надо, как у людей,
Но сыграла ва-банк судьба!
Мендельсоновские дела
Напевает колесный стук.
Взяли прямо из-за стола,
Измарали в кровь фату.
Помню только скамью и суд.
Помню, дождик все «кап» да «кап».
И теперь мой душевный зуд
Утешает родной этап.
…Я вздрогнула от прикосновения. Видимо, пока Леха пел, я задремала. Открыла глаза и увидела парня. Он сидел рядом и гладил меня по руке.
— Леха, ты чего? — испуганно спросила я, а в голове пронеслось: «Только этого мне не хватало!»
— А ты красивая, ты мне нравишься.
От этих слов у меня внутри похолодело. Очень близко я подпустила к себе этого человека, которому подходило не слово «этот» или «эта», а, скорее, «это». Получеловек-полузверь. Полумужчина-полуженщина. Стоп. За что я его так обижать стала, что он мне плохого сделал? Совсем недавно он мне даже нравился: своей искренностью, достойным поведением. Он никого не ругал, не винил, не сетовал на свою судьбу. Он радовался жизни — такой, какая у него была, радовался дню, посланному ему, пище. Мне, в конце концов. А самое главное — он старался скрасить мое одиночество, устроил мне праздник вопреки всем моим сегодняшним печалям. И учил радоваться жизни. Принимать с благодарностью жизнь сегодня, не ругать день вчерашний и не бояться дня завтрашнего.
