Нет, требовался бизнес посильный для меня, мальчишки, — однако мало того что легальный, но еще при этом социально одобряемый.
У бабушки в городе было много знакомых. У одной из них, частной портнихи Нины Яковлевны В-м, была дочка по имени Таня, всего-то на один класс старше меня. И вот, можете себе представить, эта Таня — работала! И зарабатывала деньги. На вопрос моей бабушки, где и как она зарабатывает и, главное, как устроиться на такую должность, Нина Яковлевна начинала нести нечто несуразное, но моя бабушка умела быть настойчивой (особенно когда дело касалось ее внуков) и вытянула из подруги следующее: работает Таня почтальоном, устроил ее на эту должность какой-то знакомый ее отца; но занять аналогичную вакансию вряд ли получится, потому что надо для этого иметь очень большой блат.
Но бабушка умела добиваться своего. И в один прекрасный день мне сказали: ты выходишь работать. Завтра будет пробный день — пройдешься вместе с почтальоном по участку, а там посмотрят, как тебе понравится и что у тебя получится.
Я пришел на главпочтамт не рано. Почту в Новороссийске разносили поздно — просто потому, что не успевали привезти в город газеты. Самые важные издания, вроде «Правды» и «Социалистической индустрии», печатали в Краснодаре, а потом развозили на машинах по городам края. Матрицы номеров доставляли сначала самолетом, потом стали передавать по фототелетайпу. А всевозможные издания второй руки, типа «Советского спорта» или «Лесной промышленности», вообще приезжали к нам из столицы на поезде и доставляли подписчикам на второй, а то и третий день после выхода. Словом, все газеты, за вычетом «Новороссийского рабочего», доставлялись нам из Краснодара и Москвы. Поэтому почту разносили ближе к обеду.
Каждый визит почтальона воспринимался как событие. Писем и газет ждали. Я даже помню до сих пор, как нашу письмоношу звали — тетя Рая. Она приносила также и пенсию, и в тот день ее обычно бабушка приглашала к столу, поила чаем, а потом украдкой совала рублик — что мне казалось непомерно высокой ценой.
И вот я сам оказался за кулисами представления, которое называется работой. Полыхаю смущенным румянцем, потому что в отделе доставки одни только женщины, и все они бросают на меня любопытствующие и насмешливые косяки. В первый день меня прикрепили к девушке — сейчас бы я сказал совсем юной, лет двадцати, а тогда она мне казалась взрослой тетей, хорошо хоть не старой.
Как оказалось, перед тем как разносить газеты, требовалось их разложить, сформировать пачку для каждой квартиры. У моей воспитательницы — забыл, как ее звали, поэтому назовем ее Аленой — руки так и мелькали. Я приуныл, потому что даже с Алениной скоростью сортировка заняла не менее часа, и я представил, как сам буду долго с непривычки ковыряться. Потом мы наконец вышли с задворок почтамта в ослепительный черноморский день.
