У толстой взыграла жадность:
– Так чего тут рассиживаемся? Давай веди, ты ж говорила, знаешь, как сквозь эту железяку пролезть!
– Не бухти! Сказала, значит, знаю! - огрызнулась худая, - Чтобы ты вообще без меня делала?
Через пару минут отдыха пенсионерки двинулись к заветной лазейке. Зверь с желтыми глазами, не показываясь из-за елей, проследовал за ними.
Ворошиловка, 16:17.
Пока фельдшер скорой помощи выводил из полуобморочного состояния то вдову майора, то Райку, а также пытался определить причину смерти бывшего инспектора ГАИ, Гончаленков отправился осматривать место происшествия.
По роду своей деятельности он уже видел сотни трупов и то, что от них осталось к моменту обнаружения. Но подобную картину смерти, точнее, расправы, доводилось наблюдать впервые.Старший лейтенант быстро и точно определил расстояние между разбросанными частями тела.
Он установился у точащей из земли голени с ботинком, придирчиво осмотрелся и присел на корточки. Быстрым движением Гончаленков вытащил из земли обрубок ноги вместе с ботинком, при этом раздался чавкающий звук, будто от гладкой поверхности оторвали присоску.
Еще недавно ему хотелось получить какое-нибудь стоящее дельце, помимо «бытовухи», требующее работы мозгов и интеллекта, теперь это дело ему сразу разонравилось. Есть тело, но нет ни мотива, ни улик, ни свидетелей. Нет даже пока объяснения, чем и как человека превратили в «ассортимент мясной лавки».
– Калинкин! – позвал участковый.
Младший сержант Калинкин был начальством «отдан» в помощь Гончаленкову в связи с тяжестью происшедшего. Молодой увалень с хитрым лицом и оттопыренными ушами, раскачиваясь, подошел к начальнику.
– Крови не боишься? – спросил тот.
– Не-а…
– А покойников разорванных на части? – продолжал опрос старший лейтенант.
– Не-а…
Гончаленков остался доволен бесстрашием своего подчиненного:
– Вот и отлично, тогда собирай то, что осталось от гражданина Шевелева. Если будет тошнить, могу одолжить мятную конфету и полиэтиленовый пакет.
Калинкин едва подавил волну дурноты, подкатившую при виде места трагедии, и с отвращением промямлил:
– А куда… это… гражданина Шевелева потом… положить?
– Пока здесь оставим, а завтра вызовем труповозку, не хочется свою «четверку» портить, - ответил Гончаленков.
Калинкин нервно натянул две пары резиновых перчаток и придвинулся к руке убитого:
– Машина же не ваша, чего ее беречь?
– Мне на ней до пенсии еще лет двадцать ездить, я не хочу все эти годы вдыхать трупный аромат. Давай торопись, сержант, хотелось бы засветло убраться отсюда. Я пойду свидетелей искать, пообщаюсь с местной публикой.
